Поцелуйный день

Сегодня, оказывается, День поцелуев!

В этой связи задумалась, как часто целуются мои герои? Оказалось, что редко, но метко :)))

Бродяги

— Не уходи.

Дилла подняла голову. Лейн светился — глазами, улыбкой, каждым рыжим волосом.

— Я тебя тоже люблю! О боги, если бы я только знал! Я вёл себя, как слепой дурак, да? Даже сейчас не поверил, думал, ты насмехаешься.

— Почему? — она осторожно, словно боясь обжечься об это сияние, коснулась его щеки.

— Да сколько раз уже так было… — Лейн приугас. — Наши умеют разыгрывать.

— Больше тебя никто не обидит. — Дилла прикрыла глаза, чтобы не пугать его всколыхнувшейся внутри горячей волной гнева. — Никто и никогда.

«А если кто-нибудь посмеет даже подумать о таком — изничтожу, — поклялась она себе. — И тело и душу, чтобы больше не возродились!»

Лейн понял её по-своему и поцеловал в губы. Неумело, но очень старательно. Дилла потянула его на себя.

— Надеюсь, Дика уже сбежала из леса. Она ведь сумеет теперь уйти на Дороги — без уздечки?

— Я именно это ей и посоветовал. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я не горю желанием снова встретиться с единорогом на лесной тропинке. А ты уже не сумеешь её остановить.

Лейн снова засиял.

«Это стоит сломанных крыльев, — целуя его, с нежностью подумала Дилла. — Это стоит гораздо больше...»

Художник - Людмила Че

Из огня да в полымя

Тихон окончательно растерялся. Огромные переливчатые глаза оказались совсем рядом, от паутинчатых волос сладко пахло ромашкой.

— Уплывём отсюда, Тиша, — зашептала гругаш. — Не могу я здесь больше. Железо вокруг, решётки чугунные. Небо свинцовое, месиво снежное даже в апреле. А на Альбе круглый год тепло, зелено, утёсник цветёт... А летом вереск... Все поля лиловые и мёдом пахнет. Найдём тебе богатую ферму, будешь жить, как брауни. И я с тобой останусь. Ты ведь мне жизнь спас, Тиша! Я этого не забуду.

— Да как же это... — беспомощно бормотал домовой, шалея от поцелуев. — Через море? Не смогу я, не проси... Здесь тоже хорошо, Грунюшка... Уйдём из города, если хочешь. К троллям уйдём, к чухонцам в деревню лесную. Там красиво! Ягоды коврами, грибы хороводы водят, валуны каменные, как в Шотландии твоей... Иван-чай цветёт, не хуже вереска! Грунюшка... Да что же ты делаешь?! Увидят ведь!

Художник Маргарита Бтаева

Коллекционеры редкостей

Лорну показалось, что весь мир затаил дыхание.

В этой музыке было всё: отчаянье, боль и недоверие Безымянного дня, радость от встречи с друзьями, сумбур тех дней, когда они привыкали к новой жизни и не могли понять, нравится она им или нет?

Были страх и ярость. Гордость и горечь. И надежда.

Та Самая Флейта пела для всех, кто мог её услышать — на Этой стороне и на Той.

Её услышала Скай, танцующая в северном сиянии в окружении юных спрайтов, и засмеялась, добавляя свою радость в небесную красоту.

Услышал Вихан, старательно резавший на куски огромный торт. Лепрекон отложил нож и пошёл искать Айри. Торт никуда не денется, а в гостиной Дон повесил венок из омелы. Всем известно: кто под омелой сегодня поцелуется, потом весь год вместе будет. Вдруг Дон опередит и поцелует Айри!

Услышала Айри, которая в новом кружевном платье цвета весенней листвы ждала под омелой и уже начинала терять терпение. «Придёт, — пропела ей Флейта. — Он придёт».

На Той стороне Флейту услышал печальный тигр и стал спускаться со стеклянной горы. На середине склона он сорвался и свалился на Йольского Кота, который сидел внизу и думал о непонятных для тигра вещах. Кот вздохнул и лизнул тигра в ухо.

— Исхудал совсем, дурень полосатый. Я тебе поесть принёс.

Тигр благодарно заурчал и принялся за тушу грифона.

В пещере Йольского Кота услышал Флейту брауни Мики. Тихонько поцеловал Редди, уснувшую после всех хлопот, и вылез из палатки, которую они соорудили для себя из полотнищ паучьего шёлка.

У входа в пещеру сидел в одиночестве Микаэль. Баргест где-то бегал, остывал после очередной ссоры с Котом.

— Я видел твоего брата, — сказал Мики. — Джой вырос, у него семь сыновей родилось. Они все в Америку отправились, счастья искать.

Микаэль благодарно улыбнулся. Он плохо помнил брата, зато не мог забыть, как шептала имя Джоя мама, когда умирала.

В глубине пещеры белые руки достали из своего тайника толстую тетрадь, в которую записывали всё, что узнавали про Йольского Кота. Полистали, сомневаясь, а потом махнули друг другу и отнесли тетрадь Микаэлю и брауни. Пусть почитают, им надо. Кот, конечно, рассердится, но он всегда сердится, работа у него такая.