Жареная курица

Когда работаешь и читаешь, то приходят в голову самые неожиданные аналогии. 

Вот в романе «Зима тревоги нашей» есть небольшая сцена, где принимают гостей, и Стейнбек пишет: 

«Восторги по поводу жареной курицы перемежались сомнениями в ее съедобности». 

Так же и с автором. 

Когда пишешь, то одновременно ощущаешь себя и гением, способным встать вровень с классиками, и маленьким гномиком, которого от земли не видно. Ощущаешь, что пишешь настоящую вещь, а через секунду – что это бурда, никому не нужная, не интересная: до подлинного совершенства тебе еще семь верст лесом.

Вероятно, это и есть та разность потенциалов, которая движет прозой. 

А если ощущать себя только гением, результат, как правило, будет обратный.