Спорт, спорт, спорт!
Автор: Белова Юлия РудольфовнаВчера я играла в настольный теннис с шестикратной чемпионкой России по настольному теннису Элизабет Абраамян. Это было замечательно! Заряд бодрости получен на неделю вперед. И вот как раз благодаря этому я подумала, а почему бы не устроить спортивный флешмоб. Что у нас о спорте написано в книгах?
Как всегда, раз предложила, я и начинаю. XXI век, параллельный мир, далеко не лучший по общественному устройству, зато большого спорта там нет. В принципе. Спорт исключительно любительский, но занимаются им с размахом и свободные, и несвободные. За участие в спортивных состязаниях (как и за любую общественную деятельность) люди получают бонусы. Свободным эти бонусы повышают уровень ответственности, алиенам (это свободные с минимум гражданских прав) помогают получить гражданские права в полном объеме, а несвободным в перспективе могут дать свободу.
И вот несколько ситуаций со спортом. Сначала ситуации алиена-попаданки:
От бесед здешних жителей у Пат сводило челюсти, потому что ни о чем другом кроме работы, детей, подгузников, спортивных соревнований, школы и цветочных клумб они говорить не умели. Когда же Пат явилась на пляж в самом симпатичном купальнике, который только смогла найти по каталогу, на нее посмотрели с недоумением и плохо скрытым неодобрением, а на следующий день она получила вызов в центр надзора.
Специалист Службы адаптации был доброжелателен и терпелив, но из его лекции Пат уяснила, что ее очаровательный облик не был оценен островитянами. Как уверял куратор, через одиннадцать месяцев она получит право на трехнедельный отпуск, сможет поехать на любой доступный ей по финансам курорт и уже там будет вольна расхаживать по пляжу в любых купальниках, даже самых вызывающих. Сообразив, что рискует получить штрафной балл за неприличное поведение, Пат беспомощно захлопала глазами и сообщила, что еще недостаточно разбирается в правилах поведения, но хочет узнать о них как можно больше, чтобы стать достойным и ответственным гражданином.
Агент Службы адаптации доброжелательно улыбнулся.
— Я постараюсь, алиен, предоставить вам всю необходимую информацию. Вы можете пользоваться нашей справочной литературой, а также материалами, выкладываемыми для алиенов на сайте службы. Но не забывайте, кроме этого необходимо принимать самое активное участие в жизни местной общины и быть полезной сообществу. Вы находитесь на Нью-Винъярде уже неделю, но до сих пор не принимали никакого участия в жизни острова. Подобное бездействие характеризует вас не с лучшей стороны.
На этот раз Пат растерялась по-настоящему. Жизнь сообщества на Нью-Виньярде отсутствовала как таковая, и она решительно не могла понять, что от нее хотят.
— К примеру, два дня назад у нас проходили соревнования по бегу, вы могли бы принять в них участие, — заметил представитель Службы адаптации.
— Но… — от потрясения Пат не сразу нашлась, что сказать. — Я… не умею бегать…
Представить себя в спортивном костюме на беговой дорожке всю в поту Пат не могла. Да бегуны же отвратительно выглядят и омерзительно пахнут!
— Главное не победа, главное — участие, — наставительно сообщил куратор. — Впрочем, во время соревнований приняты и другие формы активности. Слишком многие хотят соревноваться, и потому бывает трудно найти людей в помощь судьям. У вас ведь немалый опыт канцелярской и административной работы, не так ли? Это как раз то, что нам нужно! В следующее воскресенье состоится состязания по прыжкам в длину, надеюсь, вы примете в них участие — в качестве помощника судьи. Обычная работа — составление списков по возрастным группам, ведение протокола соревнований и все, что будет необходимо. Это даст вам парочку бонусных баллов. Хотя, конечно, наибольшее количество бонусов вы получите за участие в генетической программе, но участие в жизни сообщества также обязательно.
А теперь несвободный попаданец усиленно пытается собрать бонусы с помощью спорта, но не тут-то было!
...через пару дней Роберт убедился, что неудача с волонтерством была не случайной, и получить бонусы ему будет очень и очень нелегко. Новая попытка заслужить семь баллов участием в спортивном состязании наткнулась на очередной запрет и выговор.
— Ты понимаешь, что собирался рисковать собственным здоровьем? — отчитывала его Бэль Эллендер. — Я не могу тебе это позволить.
— Это простая эстафета, — попытался воззвать к здравому смыслу молодой женщины Роберт. — Бег на тридцать метров — никакого экстрима…
— И, конечно, ты не удосужился посмотреть статистику несчастных случаев! — Бэль была во всеоружии и не собиралась оставлять Роберту ни малейшей лазейки. — А она ужасающа — две десятых процента! Ты понимаешь, как это много?!
— Всего два человека из тысячи, если уж очень не повезет, — пожал плечами Роберт. — И при этом прекрасно оборудованные дорожки, обязательное медицинское сопровождение — да там не было ни одной серьезной травмы! — воскликнул он. — В Бостоне самые обычные люди бегут марафон — и ничего! Что до меня, так я со школы занимался такими видами спорта, которые были во сто крат опасней какой-то эстафеты, и, как видишь, жив и здоров…
— Ты всегда был авантюристом! — перебила Бэль. — Но, слава Богу, теперь за тебя отвечаю я, и я не позволю тебе принимать участие в соревновании! Твое здоровье и особенно руки слишком дорого стоят, Роберт, чтобы рисковать.
Отвергнутая заявка принесла Роберту половину балла. На следующую заявку Бэль наложила вето на том основании, что теннисный мяч летит со скоростью 200 километров в час. На третью — под предлогом, что кто-нибудь из участников состязаний с соседней площадки может задеть его диском… За каждую отвергнутую заявку Роберт стабильно получал по половине балла, но после десятой регистрации на имя домашнего любимца пришло письмо из спортивного департамента столицы. В письме было написано:
«Дорогой друг! Мы очень ценим твои старания и энтузиазм, но разделяем мнение твоего опекуна, что для тебя участие в соревнованиях является неоправданным риском. Надеемся, что ты более не будешь отвлекать нас от работы своими обращениями. Продолжай так же старательно работать на благо опекуна и общества. Желаем тебе успехов и всего наилучшего».
Роберт с досадой отвернулся от планшета. У него был один балл за несостоявшееся волонтерство, пять балов за сорванные соревнования и три утешительных балла от спортивного департамента — не густо.
Но выход всегда можно найти:
Она его плохо знала, думал Роберт, и он намеревался восполнить пробел в ее образовании.
Никакой угрозы травм и опасности для здоровья? Прекрасно! Кто в здравом уме и твердой памяти нашел бы опасность в шахматах?
Никакого урона репутации Бэль Эллендер? Естественно, ведь игра в шахматы очень почтенное занятие, гораздо почтеннее, чем эстафеты, прыжки или даже теннис.
Оставалась опасность переутомления, но Роберт мог держать пари, что это будет последним, что придет в голову Пат, слишком она будет раздражена перспективой получения им значительного числа бонусов.
И вот когда она поймет, что у нее есть все шансы обзавестись тридцатилетним сыном, он и сделает ей предложение, от которого она вряд ли сможет отказаться.
Все же он не зря несколько лет возглавлял фирму и был внуком своего деда. На войне как на войне!
<...>
Бэль почти влетела в студию, одним раздраженным жестом выставила за дверь обоих питомцев Роберта, а потом уставилась на него, не в силах произнести ни слова от распиравшего ее гнева.
— Это что за выходка?! — наконец-то, выпалила она.
— Тебе не понравилась обложка? — невинно поинтересовался Роберт.
— Хватит притворяться! — сорвалась в крик Патриция и топнула ногой. — Ты подал заявку в спортивный департамент!
— Конечно, — подтвердил идеальный питомец, даже не вздрогнув от ее вопля. — Ведь я домашний любимец и должен постоянно работать над собой. Совершенствовать свой ум. Повышать квалификацию. Участвовать в общественной жизни. Мой куратор в Службе адаптации много об этом говорил — я очень благодарен ему за наставничество.
В тоне Роберта проскользнула едва заметная ирония, и Пат чуть не перекосило от бессильной злости.
— Я понимаю, ты беспокоишься о моем здоровье, — с несколько преувеличенным смирением добавил Роберт, — но, не волнуйся, шахматные фигуры весят немного и мне не грозит перспектива надорваться, передвигая их по доске.
— Ты что же надеешься, что сможешь выиграть турнир? — Бэль, наконец-то, опомнилась и постаралась вложить в свои слова как можно больше яда. — Да ты провалишься на первой же партии, у тебя нет ни малейшего шанса!
— Так мне и не нужно выигрывать, — с самым доброжелательным видом улыбнулся Роберт. — В спорте главное не победа, главное — участие, инициатива, тренинг интеллекта, — молодой человек выразительно постучал согнутым пальцем по лбу. — Как раз это мне и предоставит турнир. К тому же он поднимет твой престиж — ведь не у каждого опекуна питомцы умеют передвигать фигуры, а забота о престиже опекуна долг каждого питомца — заметил Роберт. — Ну, а мне турнир обеспечит не менее десяти, а, может быть, даже и пятнадцати бонусов. Я еще не разобрался в этой системе, но дело явно перспективное.
— Ты… — великая писательница задохнулась от возмущения, не в силах вымолвить ни слова.
— Думаю, где-нибудь через полгода-год, — невозмутимо продолжал Роберт, — я с полным правом смогу назвать тебя матерью.
Бэль побледнела. Перспектива была ужасной.
— Ах, прости, я забыл, что такой взрослый сын будет тебя старить, — безжалостно произнес Роберт. Он больше не улыбался, пристально и холодно глядя на бывшую невесту. Кажется, Патриция поняла, что не сможет вечно лишать его свободы. Оставалось воспользоваться ситуацией.
<...>
Теперь почти все свободное время Роберт отдавал шахматам. Упорно решал задачи, день за днем штудировал архив турнира, изучал партии и манеру игры будущих соперников. Уже через неделю работы, штудирования схем и роликов с предыдущих турниров Роберту начало казаться, будто он чувствует мысли своих будущих оппонентов и способен предугадывать их ходы. Ощущение было совершенно бредовым, так что Роберт благоразумно выкинул его из головы, не желая поддаваться обманчивому чувству.
А через восемь дней после регистрации Роберту пришли первые задачи, призванные определить его место в будущих турнирных группах. Первые пять задач оказались настолько простыми, что в общей сложности Роберт не потратил на них и четверти часа. К удивлению молодого человека по результатам решения задач он получил первые бонусы. Еще через день пришли новые задания, несколько более сложные. Когда Роберт получил пятую партию задач — на этот раз требующих настоящих раздумий, он в некотором недоумении спросил себя, неужели весь турнир пройдет в заочной форме?
К облегчению Роберта пятая партия задач оказалась и последней, зато по ее итогам Роберт стал обладателем достойного набора бонусов и с радостью обнаружил, что попал в первую, самую сильную группу участников турнира, где и выигрыши оценивались с большим размахом, и даже ничьи награждались по какой-то странной и на редкость запутанной схеме. Конечно, от некоторых шахматистов — к примеру, от доктора Стилла — Роберт мог дождаться лишь грандиозного разгрома, но молодой человек полагал, что должен расшибиться, но свести этот разгром к минимуму. Пусть, судя по собранной информации, доктор Стилл был не просто хорошим математиком, а значит, и шахматистом, но и почти гением, это не значило, что в сражении с ним Роберт должен был сдаться. Как и в сражении с любым другим противником.
Шахматы — это тоже война, размышлял Роберт, и сворачивать с этой дороги он не мог, да и не хотел.
Потому что другой дороги к свободе у него не было.
<...>
Больше всего чувства Роберта напоминали опустошение. Молодой человек смотрел на шахматную доску, на противника и понимал, что сделал все, что мог. Большее было невозможно, да и этот результат казался Роберту совершенно неправдоподобным.
Доктор Стилл медленно поднялся с места, и присутствующие замерли, с трепетом ожидая, какую еще выходку позволит себе несносный гений. Роберт поднял на противника полубессмысленный взгляд, и в следующее мгновение оказался почти выдернут со своего места. Взбалмошный доктор Стилл, способный кидаться стульями и шахматными досками, а также ругаться в лучших традициях оставленного мира, радостно тряс ему руку и почти кричал, что наконец-то встретил достойного соперника.
Потрясенный Роберт не знал, что и сказать. Подобной реакции он не ждал. Хотя молодой человек не слишком задавался вопросом, насколько честно добился ничьи, Роберт предполагал, что Стилла этот вопрос может очень даже занимать. И вот, судя по всему, Стилл был счастлив, как свинья в клевере.
Роберт пробормотал какие-то слова, но избавиться от знаменитого математика и шахматиста оказалось не так-то просто. Стилл твердил, что сегодня самый счастливый день в его жизни, и ему, наконец-то, будет с кем поговорить.
Потом они обменялись адресами электронной почты.
Потом Стилл потащил его знакомить с какими-то нумерами, радостно вереща, что вот это тот самый парень, что смог свести партию с ним к ничей. Роберт запоминал имена, машинально пожимал руки, говорил, что для него это большая честь и все остальные слова, которые принято говорить при знакомстве.
А вот что об этих соревнованиях думает персонаж:
— Бонусы бонусам рознь, — наставительно заметил Ричард. — Пойми, когда Сенат будет рассматривать частный билль… если он будет рассматривать частный билль… — поправил себя племянник, — происхождение бонусов будет иметь значение. Одно дело бонусы, честно заработанные трудом, и совсем другое — бонусы купленные. Не думаю, что последние произведут хорошее впечатление на сенаторов.
Роберт усмехнулся.
— Интересно получается, — задумчиво проговорил он. — То вы слова не скажете по-человечески, а то сразу «купил». Нет, Дик, это не покупка бонусов, — решительно объявил Роберт. — Это благотворительность, или значение этого слова в Сенате уже не понимают? — попаданец требовательно уставился на сенатора, но так как Ричард молчал, продолжил речь: — Да если на то пошло, благотворительность говорит об адаптации человека в обществе много больше остальных ваших забав.
— Это еще почему? — вскинулся Ричард и с самым суровым видом скрестил руки на груди.
— Потому что она показывает, умеет ли человек выбирать и брать на себя ответственность за других, — отрезал Роберт. — Одно дело пожертвовать деньги на столичный праздник, в который и так вбухано уйму средств, и совсем другое — заботиться о таком городе как Гамильтон. Потратить деньги на школу, на медицинский центр, на дороги, уличное освещение, да, в конце концов, на клумбу в детском саду! Какая польза обществу от того, что я пробегу эстафету? — поинтересовался Роберт. — Или выиграю партию в теннис? Но от того, что я пожертвую деньги Гамильтону, польза будет. Вот только бонусы за эстафету вы назовете заработанными, а бонусы за Гамильтон — купленными…
<...>
Когда объятия Роберта слегка ослабли, Элис подняла голову:
— Тернер не сказал тебе?.. — начала она.
— Сказал, — гладиатор посмотрел на гостью и бережно провел рукой по ее волосам. — Но до этого я вспомнил, как ты гоняешь на автомобиле, пилотируешь скоростную тарелку, прыгаешь с трамплина и вообще любишь экстрим. Да от одних этих воспоминаний можно было поседеть…
— Кто бы говорил, — прошептала сенатор.
— Пообещай, что будешь осторожней, — попросил Роберт, делая вид, будто не слышит возражений. — И оставь эти прыжки, полеты и гонки другим… Соревноваться должны водители скорой помощи, парамедики и сиделки, а от того, что сенатор установит рекорд, обществу будет ни жарко, ни холодно.