О фантастике и Мессианстве

Алексей Белый написал очень лестный отзыв на трилогию "Сталь и Золото", назвав ее "одним из лучших фэнтези произведений на портале" и "очень недоцененным на АТ". Как и любой автор, я, разумеется, очень польщён подобным отзывом, и ещё больше благодарен комментатору за добровольную рекламу цикла в виде включения "Стали и Золота" в свою подборку. Я совершенно не умею "продвигать" и рекламировать собственные тексты, и в душе придерживаюсь мнения, что рекламировать хорошую книгу должны именно ее читатели. Это более медленный, но более достойный и надёжный путь к своей аудитории.

Но больше всего меня заинтересовал наш разговор в комментариях, заставивший меня задуматься о важных для меня вещах. Мой комментатор написал о "Волчьем времени" - "В какой-то момент опасался, что сюжет уйдет в Мессианство в его финальной фазе. Не то, чтобы я слишком недолюбливаю такой поворот в фантастике, но, мне казалось, что после "Чужака в чужой земле" нечего уже сказать нового на эту тему в фантастике. Вот и переживал, что придумает Автор. К счастью, до этого не дошло".

Мне, конечно, живо отозвался этот комментарий про "мессианство в его финальном воплощении", примером которого мой собеседник посчитал хайнлайновского "Чужака в чужой земле". Я полагаю, что, наоборот, "Чужак в чужой земле" и все подобные ему сюжеты - пример незавершённого, далёкого от финала мессианства, а вот "Сталь и Золото", наоборот, можно назвать "Мессианством в его финальном воплощении". В конце концов, Мессия - это не вероучитель и не проповедник, а Спаситель мира. Проповедника или вероучителя могут _считать_ Мессией те, кто стал последователем его учения, но _быть_ Мессией - значит, спасти мир и распахнуть ворота в Царствие небесное всем людям, не в абстрактно-философском, а в буквальном смысле.

Гибель за свои убеждения тоже не является "квалифицирующим признаком" мессианства, потому что гибель за убеждения одинаково присуща и проповедникам каких-либо религиозных взглядов, и материалистам вроде коммунистов. Смысл гибели Мессии - не в том, что люди убивают проповедника за его взгляды, а в том, что это - искупительная жертва. Ее суть - в ее парадоксальности. Мессия умирает, чтобы избавить от зла людей, которые его и убивают, чтобы спасти их от них самих и сделать всех их частью Рая. Именно поэтому история Мессии - это сюжет, относящийся не к сфере этики и философии, а к сфере религии. Гибель Мессии - это не "трагический сюжетный поворот" и даже не источник вдохновения для поколений его будущих учеников, а Таинство. Поэтому я полагаю, что у меня больше оснований называть Сталь и Золото "Мессианской трилогией", чем может быть оснований говорить о "мессианстве" у Хайнлайна.

В целом - дело, вероятно, в том, что мы с читателем подходим к восприятию "Стали и Золота" по-разному - например, мой комментатор воспринял идею Тайной магии, как удачное и изящное обыгрывание сюжетных поворотов в тексте, тогда как для меня противостояние Тайной магии и Темного истока не функционально, а реально - оно составляет основную философскую идею этой книги и причину ее написания.