Шатров vs Вейц-Ветер. Первое сражение: пролог.

Ну что ж, casus belli в комментариях отгремел, и пришло время дать первое сражение, ведь войска неприятеля уже выступили в поход. Впрочем, по нашим землям белоручкам промаршировать будет сложно.

Пришло время взять пролог «Ренарда» штурмом. И да, друзья и друзья заклятые, тут вас могут ждать спойлеры, пускай их и будет по минимуму. Вы были предупреждены.

Первое, что хотелось бы отметить, это то, что пролог в «Ренадре» занимает около 33.200 знаков с пробелами. То есть почти авторский лист. (Для сравнение, пролог в «Пламени в парусах», который незаслуженно окрещён тяжким, долгим и занудным, занимает всего лишь 15.002 знаков с пробелами). И, при таком объёме, первейшим, в чём хочется обвинить «Ренарда» – это в крайне скупой информативности и почти полном отсутствии интересных, красивых и значимых сцен.

Как уже было сказано в комментариях, пролог «Ренадра» выхватывает временной период далеко из будущего протагониста, где он – уже состоявшийся воин исключительного мастерства, находящейся на службе церкви. То есть, пролог является флэшфорвардом, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два, и придти к выводу, что раз нам показывают будущее протагониста, где он жив-цел-орёл, это означает, что в его становлении (за которым серия книг как бы и предлагает наблюдать всё основное время) – точно не случится ничего плохого.

(Как я уже говорил в комментариях – да, ясно как день, что в книге под названием «Ренадр», этот самый Ренард дойдёт до конца. Однако так сохранялась хотя бы иллюзия, что протагонист может не справиться. А с флэшфорвардом эта иллюзия пропадает. Условно говоря, если юному Ренарду где-то оттяпают руку, то читателю будет всё равно, ведь он уже знает, что в будущем у героя все конечности на месте, а значит условную травму залечат магией или ещё как. То есть минут 50 очков к сопереживанию).

Но это не смертельно. В отличии от того, что непосредственно происходит в прологе – это уже наносит некий вред здоровью. На страницах пролога нам встречается протагонист Ренард, занятый обедом, к нему приходит его командир с назначением, они немного беседуют, ещё едят и выпивают, ещё немного беседуют…

Потом идут смотреть новичка в отряд, беседуют с ним подтрунивают, немного размышляют над тем, какой он зелёный, а они суровые, и не сгинет ли по глупости…

Затем отправляются на казнь, ждут в подворотне, беседуют о казни, пугают зверствами новичка; новичка затем обливают помоями; затем приходят другие духовники, с ними случается конфликт, конфликт разруливает местный первосвященник…

Затем всем скопом герои отправляются в путешествие, новичок отстаёт и его чуть не топят русалки, Ренард его спасает, притаскивает обратно, все они продолжают странствие…

И только под конец этого происходит хоть какое-то значимое действие, которое, думаю, не спойлерное, но упоминать я о нём не буду. (Кроме того там же происходит некий вот-это-поворот, но проблема в том, что опирается он ну любовь с Ренарду и его, скажем так, внутреннему миру. Вот только ни любви к персонажу, ни всей значимости сюжетного поворота невозможно оценить, потому что то, отчего они отталкиваются, банально не успело начать работать! То, что происходит в непосредственном конце пролога, – равносильно той сцене из плохих компьютерных игр, где на пять минут появляется отец-брат, улыбается в кадр, потом умирает и нам предлагают за него люто-бешено мстить).

И под конец пролога в голове, помимо прочего, гудит настойчивый вопрос: а что послужило причиной так нерентабельно распоряжаться читательским временем? Дело в том, что буквально 90% описанных событий – это бытовые дела (да, бытовые для карательного отряда на службе церкви, но бытовые). Притом бытовуха самая поверхностная – поели, поболтали, постояли, посквернословили и т.д.

И экспазиционной информации в этой бытовухи проскальзывает крайне мало. Я уж молчу о том, что в прологе, по сути, лишь пара сцен, который более-менее красиво представляются в воображении. Всё остальное время даже Майкл Бей не сумел бы интересно поставить предложенные сцены.

И само по себе это было бы вполне терпимо – все мы читали полные описаний книги, вроде «Финансиста» Теодора Драйзера или смотрели преимущественно разговорные фильмы, навроде «Отвратительной восьмёрки» Тарантино. Было бы… 

Если бы в прологе не присутствовало буквально упоминание пары экшн-сцен!!!

То есть среди всей той болтологии, всех тех стояний на месте, сидений за столом или рассуждений ни о чём, во время путешествия у нас проскальзывает такой абзац:

Ехали ни долго, ни коротко. Ночевали где придётся, ели, что Бог пошлёт и, конечно, сеяли разумное, доброе, вечное. Из особо замечательного — вырубили священную рощу Вотана вместе с лесными духами, повалили менгир Доннара и дотла спалили таверну, хозяин которой снюхался с Иратшо. Вместе с хозяином, понятное дело. Блез успел спасти бочонок эля и два копчёных кабаньих окорока. И долго потом сокрушался, что так мало спас.

И сразу хочется спросить, а почему вот это нельзя было показать? Неужели все те прострационные разговоры, упоминания зелёности новичка в отряде, жестокость церкви, суровость самого мира и прочая-прочая-прочая, – нельзя было показать в динамичных, а не статичных сценах?

Это что, закос под «Чернобыль» Данилы Козловского, где диалоги либо невозможно расслышать, либо вместо них вообще паузы и томные взгляды? Ну только тут, вместо интересного, топтание на месте и пустое бахвальство? Я уж молчу, что описывая ту небольшую экспозицию, которая таится в прологе, через экшн-сцены – можно было бы сократить пролог раза в два, а то и больше. 

Сцена сражения ничуть не лучше:

Ренард выхватил из ножен клинок.

Пламенеющий меч смазался голубой дугой. Раз. Ещё раз. Вода окрасилась кровью, резко пахнуло свежей рыбой. Течение понесло вниз два трупа с осетровыми хвостами вместо ног. Располовиненные от плеча до пупка, как раз промеж налитых грудей.

Эх раз, и ещё раз, и ещё много-много раз. Сцена сражения с монстрами, которую мы заслужили.

И вот лично мне непонятно, что именно стояло за стимулом скрывать и ужимать динамичные интересные сцены, а на первый план выставлять диалоги. И ладно бы диалоги были интересными, запоминающимися и информативными, но, увы, нет. Раскрытия в них кот наплакал (да и оно не имеет большого смысла, ведь, как мы помним, это не предыстория и послесловие), каких-либо звучных фраз, запоминающихся моментов или хотя бы забавных шуток – тоже нет. 

Зато тут есть проповедь, которую контекстно произносит человек, который умеет словами прямо в разум проникать и даже коней на зады ставит… но при этом его речи звучат как самая пресная проповедь прямиком из любого фанфикшена:

- … и обратил Он свой взор в мир, и увидел, что любимые чада Его сотворили себе кумиров, и поклоняются идолам на богомерзких капищах. И приносят жертвы человеческие, и якшаются с нечистью в обмен на мирские блага. Огорчился Господь и послал своих сыновей Еноха и Иезекииля. Спустились они в мир и стали учить людей, как отринуть лжебогов и как обороть бесов. Но лжебоги прознали про это, подговорили людей, и те умертвили сынов Господа на проклятом алтаре с помощью мерзопакостной нечисти…

- … И разгневался Триединый. И воскресил своих сыновей. И дал им право отныне решать судьбы людские. И поставил Еноха ведать раем, а Иезекииля адом. И подчинил Еноху ангелов и серафимов, а Иезекиилю бесов и демонов. И наказал Господь своим сыновьям, собирать праведные души на небесах, а грешные — в адских чертогах. И придумывать им мучения, чтобы раскаялись они в грехах, очистились…

Словом, я нахожу пролог «Ренадра» в контексте описанных событий крайне неудачным. Кто-то может заявить «он автор, он так видит» и технически будет прав… но только технически. На деле же у хоть сколько-нибудь искушённого читателя в голове колоколом будет звенеть вопрос «почему это написано именно так, ведь иначе было бы стократно лучше?!», и он банально не даёт наслаждаться текстом.

А, справедливости ради, наслаждаться тоже есть чем. Но об этом позже.

Чем же ещё на мой взгляд не удался пролог, кроме объёма и общей скучной размеренности. Ответ: неинформативностью. Сам пролог о мире даёт крайне мало информации – в первую очередь проблема эта возникает из-за того, что это, опять же, флэшфорвард (самое забавное, что в мойм «Пламени в парусах» пролог – это тоже флэшфорвард, однако там я вложил несоизмеримо больше информации, которая напрямую указывает, насколько значимые изменения будут происходить на глазах читателей). То есть то немногое, что показывает нам пролог «Ренарда» – это то, что церковь лютует (ибо в первой главе мы видим, что церковники Триединого и местное язычество худо-бедно уживаются). И это – буквально единственная железобетонная информация, от которой можно отталкиваться. В остальном же пролог выглядит так, будто о нём можно смело забыть до 4-7 книги, поскольку предположительно только тогда Ренард должен повзрослеть.

Кстати о самом Ренарде, ибо пролог делает на мой взгляд скверную работу по его представлению.

Ренард у нас Пёс Господень, рыцарь карающего отрада церкви Триединого, высок, широк в плечах, яростен в битве, спокоен, белокур. Ему под силу оживлять небесный металл, который используется в производстве оружия (угадайте, расскажет ли пролог, в чём сила этого металла, кроме того, что красиво светиться синеньким?), и наряду со своим командиром, Ренард – самый сильный воин в отряде. А их отряд – едва ли не самый сильный из всех подобных. А Псам Господним под силу, цитирую:

Триал Псов Господних без труда разнесёт эскадрон тяжёлой конницы, а пехоты — до сотни

(Что кстати несколько странно, ибо эскадрон – это 120-160 боевых едениц. То есть из написанного можно сделать вывод, что 135+- тяжёлых конников представляют меньшую ударную силу, чем менее 100 пеших. Но это с 99% вероятностью просто опечатка).

Словом, Ренард у нас беловолосый избранный, с волшебным мечом, самый сильный в отряде самых сильных. Кто сказал: «Сьюха»?!! Вовсе нет – у него же нет глаз с нетипичными зрачками!

Но это всё, что называется, на бумаге. На деле же Ренард во время пролога делает буквально одно самостоятельное действие (если мы не рассматриваем сидение, жевание, открывание рта чтобы сказать и так далее) – он уклоняется от содержимого ночного горшка, вылитого на их отряд (куда ж в наше время фентези, и чтоб без дерьма или мочи, да?). Притом даже не уклоняется, а прячется за своим скакуном.

Да, технически, он ещё бросается на помощь тому самому неофиту, но вот в чём проблема – неофит сам спрашивает у Ренарда покинуть строй и отмыться. И Ренард, который недавно шутил, что неофит может у них надолго не задержаться, не просто отпускает наивного зелёного юнца, но даже не отправляется с ним сам или не отряжает (просит командира отрядить) кого-нибудь с ним.

То есть получается, что матёрый и опытный Ренард на наших глазах допускает ошибку, которую не допустил бы ни один из нас с вами, гражданских; не то что служивый человек. И кто после этого Ренард в глазах читателей? Даже не как человек, нет – какого качества из него персонаж?

Однако, как я и говорил, есть у пролога «Ренарда» и положительная черта – это крайне спокойный, размеренный текст. Он никуда не спешит, он плавен, он мягкий… не поймите меня неправильно, лично я из тех людей, который считает, что текст, от которого устаёшь, но который продемонстрирует тебе красоту оборотов и весь красочный потенциал великого и могучего Русского языке – несравненно лучше! Но всё же в этом вопросе не все, как я. И текст «Ренарда» буквально способен убаюкивать в хорошем смысле.

Вот такой вот он, пролог «Ренарда».

В то же время пролог «Пламени в парусах» предлагает довольно краткую, но информативную сводку о том, что изменилось в мире, и о том, что некий человек, который очевидно покажется в основном повествовании, напрямую приложил к этим изменениям руку. В прологе «Пламени» упоминается «новая аристократия», что говорит о том, что правящий строй недавно сменился; говорится о падении «драконьего культа», в то время как в основном повествовании читатель увидит без малого поклонение драконам (на первых парах); он увидит, что в будущем активно используется чародейство, хотя в основном повествовании «магами» на полном серьёзе считают фокусников на ярмарке; наконец, читатель увидит, что по некой сюжетной причине властный господин Освальд не только в меру обходителен со своим гостем-пленником и ничуть не стесняется (и не боится) оружия в его руках, но так же, по какой-то причине, привёл достаточно свидетелей и документалистом для тех крамольных речей, который произносит вслух и с вылом. И мне, честно говоря, кажется, что нужно быть очень костным в своих рассуждениях, чтобы сходу не понять, что это не случайность, не ошибка повествования и не пустая бравада, а автор просто подготовил нетипичный сюжет под столь выдающееся поведение персонажа (возможно даже сюжет, который банально никто не видел, не может себе представить, а потому сходу склонен считать увиденное лишь каким-то фарсом))).