Клад

Поделюсь с вами. 

Ко второй, иногда к третьей, но чаще все же ко второй книжке, главгер, на самом деле любой главгер, становится самодовольным и напыщенным, или непогрешимым и прозорливым, как памятник Александру, все равно какому и где. Одновременно с этим, персонажи любой современной сказочки резко тупеют. В городе остаются одни домашние питомцы, дикие одомашниваются, не согласные с этим, резко уходят в дремучий лес. 

Нет ничего плохого в получении комстатуса, эксклюзивного статуса и статуса мастера пера. Но часто получение статуса приводит автора ко второй части Марлезонского балета, к фигуре расчетливой и уже победившей изначально. Многие именно в этот момент сбрасывают друзей до подписчиков, ибо признанному автору нужны поклонники и спонсоры, а не куда менее успешные друзяшки. Общение штука дорогая, а время бесценно, его можно потратить на что-то настоящее, на ещё одну книжку, например. 

Иногда УА (успешный автор) не достигший абсолютного ранга ЭА (эксклюзивный автор) какое-то время не сбрасывает балласт, оправдывается перед неудачниками или успешно выстраивает выгодную стратегию своего личного развития, но в результате все равно приходит к необходимости ценить свое время по более высокой планке, чем раньше. И это отлично. Сразу видно потенциал. 

Мне подобное в ближайшее время не грозит, но я задумался почему такое происходит. Чувствую, что где-то здесь собака зарылась, возможно, не одна, а с подругами.

Флажками машет вызревшее лето,
ломает грудь и голову к дождю,
из тонкого и толстого браслета,
из каменного неба к ноябрю.
На карамели синяя бумажка,
на карусельке старенький олень,
а воздухе - растерянном и влажном,
расстрелянный и важный белый день.
Горят огнем рябиновые кисти,
калина - красная. И побурел закат.
В сырое небо и в сырые листья,
великие мгновения летят.

***

Я нужен так

Как прошлогодний снег весеннему нарциссу,
как старая листва, подгнившая в земле,
как этот понт с аллеей кипарисов,
как тот, кто чем-то страшным заболел.

Закат багров. И ветер, ветер, ветер
кричит в листве и, словно по окну,
скребется дуб. Скрипит как табуретка.
зачем скрипит - не знаю. Не пойму.

В романтике так много безрассудства.
Волторн, тарелок, меди, дураков,
случайных чувств, бессмысленных поступков,
ночного страха и придушенных стихов.

Я сам душил - вот этими руками,
потом жалел, когда мне не спалось,
что собираю брошенные камни.
Все те, что разбросать мне удалось.

Когда поймешь, что ты живой, но глупый.
И время - цать, прозрачней, чем стекло.
И ты летишь - как птичка над скульптурой,
как мячик, сильно брошенный в окно.