D'inachevé. Книга-игра. Загадка забывчивого духа

Ещё один фрагмент из недописанной (но надеюсь дописать, конечно) книги-игры в арабских тонах. Очень много текста предваряет собственно загадку, но надо ведь объяснить, кто и почему её загадывает.

(...)

Как только Саид повернул ключ в замке, воздух вокруг наполнился серным запахом, вспыхнул пламенем и тут же стал непроглядно тёмным. Раздался треск и гром, пол под ногами вздрогнул, словно при землетрясении, – и над тем местом, где стоял сундук, показалось сияющее серебристое дымное облако. И Саида, и Сахля сковал ледяной ужас. Не в силах пошевелиться, смотрели они, как тонкие извивающиеся полоски дыма складываются в очертания лица с закрытыми глазами и плотно сжатыми губами. Не человеческое было это лицо, но, скорее, походило на лица джиннов или могущественных подземных духов, как их описывают старые предания.

Сколько длилась тишина – мгновение, минуту, час? Но за ней последовал новый удар грома. Лицо открыло глаза и гневно заговорило: «Ничтожнейший! Да за одно то… – тут гнев духа сменился удивлением. – Саид ибн аль-Айюб ибн Юсуф ибн Мухаммад из ат-Тарика?! После долгих лет заточения потерял я всякую надежду разыскать тебя, но коль скоро ты сам нашёл меня…» – на миг комната вновь осветилась, и Саид успел увидеть застывшего на коленях Сахля и сундук, полный золота и драгоценностей, прежде чем всё вновь исчезло, и он оказался совершенно в ином месте.

Описать его непросто. Непросто даже изобразить на картине. Но всё же кисть писателя будет здесь точнее кисти художника. Под ногами, скрывая землю, клубился переливчатый перламутровый туман. И всё вокруг было также окутано туманом, который, словно твёрдые стены, не пускал взгляд дальше пары шагов. Пока Саид шёл вперёд, раздвигались и стены, но воин по-прежнему ничего не видел, кроме тумана… и своего спутника. Рядом с ним двигалась высокая фигура в облачениях цвета тумана. Саид знал, что это тот самый дух, лицо которого он видел на постоялом дворе в аль-Яде, и заговорил с ним: «Скажи, куда мы идём?»

«Помнишь бой близ Баб аз-Зира?» – спросил дух в ответ.

Саид помнил. Эта стычка, случившаяся несколько лет назад, чуть не стоила ему (тогда ещё – совсем мальчишке) жизни. Его с пробитой грудью нашли в гуще тел, сочли уже мёртвым и собрались хоронить вместе со всеми погибшими, и лишь по счастливой случайности старик-лекарь выяснил, что воин жив, – и распорядился выходить его. Уже через месяц Саид встал на ноги, а через два – участвовал в новой битве.

«Ты должен был погибнуть при Баб аз-Зире, – продолжал дух. – И выжил лишь потому, что я за тобой не успел. Меня, спешащего на поле битвы, своим колдовством вызвал для беседы заклинатель Дагман аль-Дугейман, брат купца Саляма аль-Халяби. Но мало того, что он задержал меня разговорами, пытаясь вызнать прошлое и будущее, – после этого он заточил меня в сундук, скреплённый колдовскими запорами, сделав меня против воли стражем своих сокровищ. Сколько лет томился я, кипя от ярости! Любого, кто откроет сундук, я готов был разорвать на части – и так бы и поступил, если бы не ты, Саид ибн аль-Айюб. Ведь сильнее ярости было моё отчаяние: спустя столько лет не знал я, где тебя искать; и, увидев тебя, сразу бросился исполнять данное мне когда-то поручение».

Неспешно поведал дух и о том, что зовут его Убайда Резчик, а занимается он тем, что, как и многие товарищи, отделяет души от тел. Сейчас же они держат путь в мастерскую, где лежит инструмент. Ведь когда Убайду вызвал Дагман, у духа при себе не было даже ножа.

«Но теперь я здоров. Неужели моей душе будет так легко отделиться?» – спросил Саид.

«Труднее, чем когда ты лежал с пробитой грудью… – тут Убайда вдруг схватился за голову и взвыл. – О я неразумный! Дело в том, что моя обязанность – отделять от тел не только души, но и хвори. Много лет назад должен был я прибыть в одно селение к больному старику… Теперь я не помню даже его имени! А без имени не смогу и ножа подобрать…»

Обиднее всего – что память будто смеялась над Убайдой. Дух помнил, что этот старик – из местности, где существует особый обычай выбирать имена для мальчиков. Помнил его предков, за которыми часто приходил. Не помнил лишь имени самого старика, которого все эти годы мучил недуг.

«Возможно, я подсказал бы тебе его имя, – проговорил Саид. – Жаль только, что мне приходится умирать сейчас, когда в моей помощи нуждается родич».

«О, я отпущу тебя! – радостно откликнулся Убайда Резчик. – Но откуда же ты знаешь имя этого человека?» В ответ Саид попросил пересказать историю рода больного, насколько дух её помнит. И дух начал рассказывать…

Старая Зулия бинт Дейнат (ныне давно уже покойная) устроила свадьбу своего сына Сайдена ибн Рухмана ибн Кайсина с дочерью Диннара ибн Кайсина – красавицей Лайлой. Их единственный сын Мухдин – отважный воин и уважаемый человек – взял в жёны Кариду, дочь кади Вахриза. У них было трое детей, но старший сын Дайвар погиб на охоте, а младший Рахсад умер во младенчестве от лихорадки. Умница Лайла, родившаяся у Мухдина и Кариды уже на закате их дней, стала последней отрадой родителей. Но в мужья выбрала бедного пастуха Муртаза ибн Рахмана.

«Их старшего сына звали Махмудом, и он давно уже умер. А младший ещё жив, и его-то имени я не помню».

Если любезный читатель этих строк знает имя старика, пусть сложит порядковые номера букв его имени в алфавите и откроет страницу, соответствующую полученному числу…

(...)

Если любезные читатели этих строк возьмутся отвечать, буду рад видеть их отгадки под спойлерами.