Кое-что о литературной критике

Прелестная Мэлис цитирует некую умную женщину, которая десять лет назад вылила в пространство простыню текста о критике в каком-то фэндоме (я женщину эту не опознал, очевидно, потому, что ни к какому фэндому никогда не имел отношения, но взгляды ее, как можно видеть в некоторых блогопостах последней недели, довольно широко распространены среди авторов и особенно авториц АТ).

Суть заявления умной женщины в следующем (цитирую в сокращении):

 компетентность в вопросе, хоть и повышает вашу репрезентативность  для объекта, но тем не менее еще не делает ее абсолютной.
А что делает?
Только полномочия на вмешательство, признаваемые объектом вашего воздействия. Право в определенной мере нарушить его личные границы.
Собственно, получить эти полномочия можно лишь двумя способами. Либо они формальны, поскольку их тебе дает система, связывающая вас с объектом - либо это делает сам объект по доброй воле.
Пример полномочий первого рода: преподаватель дрючит студента перед сессией; тренер гоняет спортсменов на пределе сил перед соревнованиями; редактор черкает рукопись автора в самотеке; надзиратель порет розгами воспитанника в закрытой английской школе за нарушение устава.
При полномочиях такого рода есть один существенный нюанс: меру пригодности носителя полномочий для данного воздействия определяет отнюдь не сам объект.
Пример полномочий второго рода: мастер регулярно действующего литсеминара разбирает рукопись семинариста; тренер на фитнесе подбирает программу нагрузок для конкретного человека; БДСМ-"госпожа" порет розгами мазохиста.
Во всех этих случаях, передавая право на нарушение своих личных границ, объект вправе ожидать, что носитель полномочий будет оказывать свое воздействие разумно и безопасно. Т.е., если воздействие перестанет устраивать объект, он разорвет эти отношения в одностороннем порядке и ничего не потеряет.

Цитируемая коллега требует, чтобы критик имел прямое разрешение критиковать -- либо от внешней инстанции, либо от самого критикуемого. При этом она неявно исходит из предположения, что критика нацелена лично на автора и предназначена для того, чтобы он в своем творении что-то изменил. 

Это предположение неверно в обеих своих половинах.

Во-первых, критика совершенно не обязательно адресована автору, и не автор -- ее целевая аудитория. Особенно если критика не в комментариях к авторскому тексту. Критик может обращаться к широкому кругу своих читателей и использовать произведение как пример того, как не надо делать -- имея целью чему-то научить других и полагая, что критикуемый  необучаем (что, судя по реакции большинства таких авторов, в основном соответствует действительности). 

Во-вторых, критику обычно наплевать на то, изменит ли автор что-то в своем шедевре. Исключение -- если критик нашел у автора ошибку или небесспорный момент и написал об этом в комментарии к произведению. Но это обычно значит, что критику текст понравился -- за исключением тех самых шероховатостей.

Скромнее надо быть, коллеги. Никто не обязан получать разрешение на то, чтобы публично высказать свое мнение о том, что вы пишете. Ни у вас, ни у государства, ни у какой-либо прочей инстанции. Выложили произведение в свет -- значит, такое разрешение уже есть. У всех. В том числе у тех, кому оно не понравилось.

Да, вас могут и отругать, и высмеять. Если есть за что -- но не обязательно. 

Терпите.

А главное, стоит помнить, что если вас критикуют, то значит -- читали.