Лгущий взгляд любви

В литературоведении всегда существовал неписанный закон – каждому гуманитарию предлагалось выбрать ту персоналию, которая ему нравилась, была по душе. Нравится Достоевский – занимайся Достоевским, нравится Чехов – занимайся Чеховым. Не нравится Хемингуэй - проходи мимо.

В этом была определённая доля мудрости, ибо было глупо браться за то, что тебе неинтересно, но я не могла не отметить и ущербности подобного метода: любовь-то застит взгляд. Во многих монографиях, написанных такими влюблёнными исследователями, правда искажается, как в кривом зеркале: любое скользкое деяние автора оправдывается, любое циничное суждение обосновывается то горестными обстоятельствами жизни, то чужими провокациями. В итоге все выглядят мучениками, невинными страдальцами и ангелами, и только из случайного источника вылезает порой омерзительная истина, просвечивает то запойное пьянство, то постыдная болезнь, то бесовское высокомерие, то откровенное хамство. 

Нет, я не утверждаю, что ненависть лучше. Но идеальным чувством идеального исследователя, наверное, будет поверхностный интерес к автору при полном внутреннем бесстрастии.