Подарок от Кандинского

)))

Небо окрасилось в оранжево-алый, зажигались фонари, отодвигая сгущающуюся тьму, а Да-Деган шел не спеша, словно забыв об означенных сроках.

Медленно, неторопливо они вновь вышли к набережной и пошли вдоль – и совсем не в ту сторону, где оставили флаер. Но ни развернуть, ни подгонять советника Гайдуни не решался, хоть и понимал, за опоздание взбучку отец в первую очередь устроит ему. Но почему-то это было неважно. Точнее – стоило посмотреть на ставшее задумчивым лицо рэанина и – становилось неважно.

У длинных, уходящих в сторону моря мостков причала несбывшихся надежд Да-Деган попросил его подождать. А сам пошел – до самого конца. Остановился. Долго-долго о чем-то думал, а потом, размахнувшись, зашвырнул купленные туфли по одной далеко в море.

Зажмурившись, Гайдуни помотал головой – все происходящее не имело смысла, и было похоже на какой-то чудовищный розыгрыш, странный фарс, шутку трикстера.

В воздухе пахло приближающейся грозой и жасмином, где-то у горизонта, похожие на фейерверк сверкали молнии. Да-Деган, вернувшись, спросил:

— Думаешь, я сошел с ума?

— Думаю, я с тобой сам свихнусь скоро, - проговорил Гай.

Присев на ступеньки, рядом с загрустившим советником, Гайдуни молчал, слушая как шелестят волны, набегая на берег. Куда-то спешить было бессмысленно – все равно вернуться домой к закату они не успели. Толпа гуляющих по набережной редела – видимо, людей пугала медленно приближающаяся с моря гроза. Только троица молодых людей вилась неподалеку, ожидая, когда набережная совсем обезлюдеет.

Улыбнувшись, Гайдуни перевел взгляд на небольшую площадь прямо напротив причала. В окружении клумб с кустами алых роз, на постаменте чуть выше человеческого роста, и сам высотой не больше роста человека – памятник. Мужчина – высокий, уверенный, крепкий, с гордой посадкой головы стоял и смотрел в открытое море. Ветер откинул назад пряди волос, трепал рукава и воротник рубахи. Авола в одной руке, а во второй сорванная травинка. Памятник Ареттару, как говорила толпа – немыслимому везунчику. Любимцу небес и женщин – женщины по певцу просто с ума сходили.

Бронза давно успела потускнеть, везде кроме как на ширинке узких, обтягивающих сильные ноги брюк – среди не обласканных женским вниманием юнцов ходило поверье, что стоит забраться на постамент и потереть ширинку, как неудачи в любовных делах прекратятся. Разумеется, никто в это не верил. Однако сколько Гай себя помнил, гульфик статуи блестел, словно свежеотполированный.

Троица долго зыркала в их с Да-Деганом сторону, потом, посовещавшись между собой и, похоже, решив, что имеют дело с конкурентами, парни потянулись к памятнику. Толкнув Да-Дегана под бок, Гайдуни указал ему на то, как авантюристы один за другим, при поддержке товарищей забирались на постамент, старательно терли бронзовый гульфик и соскальзывали вниз. Пять – десять минут и воровато озираясь, троица разбежалась в разные стороны. Тихий всхлип заставил Гайдуни обернуться к советнику – тот, со слезами на глазах и, держась руками за живот, почти беззвучно, самозабвенно хохотал.