Александр Воронский. Путь пламенного большевика. (83)

Есть два основных русла в современном литературном потоке. Несомненны  различия в эмоциях, в идеях, стиле, в подходе к нашей современности  между такими поэтами, как, скажем, Демьян Бедный, Сергей Есенин,  Маяковский, Н. Тихонов, или между такими прозаиками, как Бабель,  Пильняк, Гладков, Неверов. Но за всем тем им свойственны и многие общие  черты; они являются результатом воздействия на писателя  октябрьского — экономического, политического и культурного — ренессанса;  нельзя также, забыть и пройти мимо литературной преемственности  и влияния образцов прошлого. У каждой эпохи есть свой господствующий  стиль. Мы еще не имеем такого сформировавшегося стиля, но уже имеем  некую сложившуюся бытовую обстановку и в соответствии с этим имеем  известную преимущественную окраску в литературе. Нетрудно эту окраску  разглядеть. Реализм, нередко опускающийся до голого натуризма  и расплывающийся в злободневном бытовом материале, в противовес  изощренной мистике и символизму кануна революции; бодрое, жизнерадостное  преклонение пред жизнью, пред данностью, иногда грубоватое, доходящее  до наивного примитива, с любованием вещью, предметом, напоминающее  фламандскую школу, наперекор недавнему пессимизму, стремлению уйти от  «грубой бабищи» — жизни в миры потусторонние; замена психологизма  действием; Октябрьская революция, как непреложный исходный пункт  художественных искании; стихийный, часто неосознанный, демократизм,  как следствие революции, притока и приобщения к культуре скромных кадров  нового демоса; тяготения к отражению хозяйственного и культурного  преобразования страны; преобладание деревенских тем и настроении  над городскими; упорные и удачные в целом попытки приблизить наш  литературный язык к народному говору, к разговорной речи, вплоть  до эстрады, до ораторской трибуны, до митинга; наконец, поиски  нарождающегося культурного типа, — эти особенности свойственны  литературе наших дней.

(с) Александр Константинович Воронский, русский писатель, теоретик искусства и литературный критик.

Член РСДРП с 1904 года. Большевик. Происхождением попович. Профессиональный революционер, подпольщик, организатор Свеаборгского восстания 1905 г., сидел 2,5 года в Петропавловской крепости, подвергся ссылке в Вологодскую губернию.

В 1911 году дебютировал как писатель под псевдонимом «Нурмин».

Во время первой мировой войны работал в Земском союзе на Западном фронте. Был тем, кого называли "земгусарами".

После Февральской буржуазной революции 1917 года работал в Одесском Совете, в Иваново-Вознесенском губисполкоме - редактировал газету «Рабочий край». 

С 1917 по 1920 год был членом ВЦИК. 

Участник подавления Кронштадтского мятежа 1921г.

В начале 1920-х становится одним из ведущих марксистских теоретиков в области литературы.

В 1923 г. примкнул к Левой оппозиции в ВКП(б)

Литературно-общественные позиции Воронского были подвергнуты осуждению в партии: за то, что он не  признавал пролетарских писателей и не поддерживал желания творческой  молодёжи идти в литературу. (Тут требуется пояснить, что в то время партия поделила всех советских писателей на 1) пролетарских, 2) крестьянских и 3) попутчиков, 4) враждебных.)

В 1927 году после Троцкистской демонстрации был исключён из рядов ВКП(б) в числе 75 активных троцкистов  и отправлен в ссылку в Липецк, где писал автобиографическую прозу о годах своей юности и начале подпольной  деятельности "За живой и мертвой водой". 

В 1929 году заявил об отходе от оппозиции и в 1930 году  получил разрешение вернуться в Москву, где был назначен редактором  отдела классической литературы в Гослитиздате.

В 1935 году не надолго был арестован, как троцкист. 

Повторно арестован 1 февраля 1937 года. В качестве преступного деяния была представлена организация Воронским писательских групп "Перевал" и "30-е годы", последняя из которых хотя и распалась, но продолжала действовать и собираться неформально (читай: подпольно).

Александр Воронский был расстрелян 13 августа 1937 года в Москве;

Реабилитирован посмертно 7 февраля 1957 года