Книга и фильм

Всё чаще замечаю, что люди предпочитают фильмы, да и вообще визуальное искусство книге. Наиболее дико видеть «графические романы» по известным произведениям, дошло уже до «Дневников Анны Франк» в картинках. Когда-то фрески в соборах были «Библией для неграмотных», но тогда образование для людей было малодоступно, теперь же люди сами отказываются от развития, предпочитая «жваники» масс-культуры. Обидно.

С кинематографом, конечно, намного лучше, он недаром является отдельным и высоким видом искусства, высоким не из-за показной «элитарности», а по своему влиянию на людей. Лучше всего возможности кино по формированию общества показали в любимом мной «Человеке с Бульвара Капуцинов»: и возвышающую роль, и превращение зрителя в скота.

В то же время художественный кинематограф изначально вторичен по отношению к книге, вообще слову написанному, а также по доступности для людей. Кроме того он влияет на восприятие, задаёт штампы, ограничивает фантазию, а то и полностью лишает человека собственного воображения.

Каковы возможности книги и фильма (К и Ф)?

1. К. Между автором и читателем нет посредника, в идеале задумка автора доходит до читателя неискажённой. В реальности, конечно, всё зависит от таланта автора и чуткости и воображения читателя, но и только. Книга – это разговор автора с читателем, беседа двоих, которую нужно уметь вести. И продолжается эта беседа и после того, как книга закрыта – я по многу раз возвращаюсь мысленно к любимым или чем-то «зацепившим» меня книгам, часто дискутируя с автором. Это беседа даже через тысячелетия, встреча с теми, с кем в реальности никогда не встретишься. Такое дорогого стоит.

Ф. Задумка автора здесь – понятие сложное, потому что авторов очень много: это и сценарист, и режиссёр, и декораторы и костюмеры, и актёры. В то же время работа зрителя здесь практически отсутствует: он не представляет то, что ему говорит автор, а лишь смотрит на красивую или не очень картинку. Даже пластика и мимика актёра уже не играют особой  роли, как бывает в театре, потому что фильм обязательно снимается в декорациях или на природе, и это подсознательно, но очень мощно влияет на зрителя. И не всегда так, как хотелось бы создателям фильма.

2. К. Хорошая книга всегда избыточно полна и в то же время изобилует намёками, недосказанностями, едва уловимыми, но важными смыслами, искусством писать и читать «между строк». Хороший читатель уловит это неосознанно, возможно, даже не поймёт, как и почему у него сложилось вот такое впечатление, но почувствует настроение. Тут достаточно двух-пяти слов, чтобы объяснить всё, причём слов зачастую и не относящихся напрямую к событию. Пресловутый дуб из "«Войны и мира» Л. Толстого, столь нелюбимый всеми, тому пример – хотим мы или не хотим, но он, пусть и в типично Толстовской тяжеловесной манере, показывает изменение в жизни Болконского. И таких примеров в литературе – по десятку на страницу. Но их нужно уметь чувствовать, уметь срастись с героями, пропустить всё через себя. А этому нужно учиться. Этот талант идёт из реальной жизни читателя, но оттачивается именно при чтении книг.

Ф. Кино изначально должно объяснить зрителю, что происходит, «разжевать» непонятное. Недосказанности здесь не просто нежелательны, они убьют фильм, сделав его лишь игрушкой ума для десятка эстетов. Полунамёк, оттенок смысла, эмоции здесь невозможны, да и явные, необходимые моменты зачастую не получается объяснить языком кино. Тот же самый дуб – вспомните, ведь в фильме Бондарчука пришлось вставлять закадровое чтение, потому что просто так картинка ничего никому не сказала бы. А сколько таких явных моментов выпало из экранизации «Властелина Колец»? Можно показать глаза героя, но для этого необходимо сочетание искусства актёра, оператора, режиссёра и монтажёра. И всё равно не будет той понятности, которая считывается из книги помимо нашей воли – точно подобранным синонимом к обычному слову. Именно поэтому столь сложно делать экранизации, и всё равно приходится прибегать к закадровому чтению или проговариванию происходящего. А вот физические действия, на описание которых в книге уходит очень много времени и места, повторить можно. И именно поэтому наиболее популярны фильмы-действия, воздействующие не на сознание человека, а на базовые эмоции. Показать в фильме эпическую битву, как ни странно, проще, чем отдельно взятого её участника со всеми его мимолётными и в то же время всеобъемлющими эмоциями. Вид битвы одинаково влияет на большинство людей. Я и сама очень люблю пересматривать битву у Хельмовой Пади что в мультипликационной версии 1978, что в фильме Джаксона.

3. К. Автор описывает мысли и чувства героев. Да, далеко не всегда это бывает открыто и явно, как в классике XIX века: «он думал о том, что…» и так далее. Но невысказанные вслух мысли – это преимущество книги, её уникальное свойство.

Ф. В кино мысли героев объяснить, проговорить нельзя. То есть технически можно, но это не будет органично сочетаться со всем остальным. Можно сделать так, чтобы эту мысль сказал сам герой, вслух. Но как высказать грубую, оскорбительную мысль в общении с начальником, к примеру, когда ты явно лебезишь перед ним? Или как высказать длиннющий трактат, который занимает в книге десяток страниц? Именно поэтому огромное число литературных шедевров просто невозможно экранизировать. Достаточно вспомнить провальную экранизацию «Туманности Андромеды», которая даже как статичная иллюстрация не подойдёт к сложной и многогранной книге Ефремова.

4. К. Книга доступна любому грамотному читателю, даже слепоглухонемые при знании шрифта Брайля могут её прочитать и понять больше половины смысла, а люди, потерявшие зрение или слух в осознанном возрасте, поймут всё, что написано, представят себе всё внутренним зрением и слухом. Для не умеющих читать или для слепых есть и вариант аудиокниги. Он популярен и у обычных людей. Вспомните традицию читать за вечерним рукоделием. Я сама с удовольствием слушаю некоторые книги именно в таком варианте – классика XIX века с её тяжеловесными предложениями становится понятной, к тому же это позволяет заниматься и не требующими работы мозга делами. Голова загружена книгой, руки шитьём или работой в фотошопе. В этом случае книга не теряет своего основного значения – разговора автора с читателем, – а лишь возвращается к своей первой форме – устному преданию, пересказу сказки или мифа. И в то же время сама книга зачастую имитирует этот устный стиль – вспомните сказки братьев Гримм с их намеренными обрамлениями – словами рассказчиков и рассказчиц.

Ф. Любой фильм доступен только в достаточной мере видящим и слышащим людям. Конечно, есть голосовая озвучка для слепых и субтитры для глухих, но они всегда лишь посредники, и фильм превращается в пересказ, а для слепого – вообще в аудиокнигу, причём не очень хорошего качества. Следовательно, для значительного числа людей фильм просто недоступен. И пересказ тут не поможет, он – не чтение вслух аутентичного текста, а лишь сокращённый донельзя «каркас» происходящего.

5. К. Книгу можно написать почти на любом материале – ткани (вспомните аббата Фариа из «Графа Монте Кристо»), коже (пергамен), коре деревьев (береста), камне, глине. Для письма нужно очень мало приспособлений, писать можно везде – хоть едучи верхом на верблюде. При этом текст книги неизменен, и доходит до нас через тысячелетия. Да, в много раз переписанных списках со списков, но, за исключением описок (опечатки есть и сейчас), он остаётся неизменным. Мы и теперь слышим голоса античных трагиков и авторов комедий, «медную латынь» римских писателей (как я люблю, пусть и в переводе, читать некоторых римских писателей, того же заносчивого и гениального Цезаря). Если текст записан на долговечном материале, мы можем прочитать книгу, возможно, написанную рукой самого автора. Мы читаем «Книгу мёртвых», сохранившуюся в египетских гробницах, и «Песнь о Гильгамеше», откопанную в песках Ассирии. Мы осторожно изучаем чудом сохранившиеся папирусы из Геркуланума и расшифровываем надписи Крита. Текст аутентичен, и остаётся понять язык, перевести как можно ближе к оригиналу. Но книга – вот она!

Ф. Создание фильма – процесс очень сложный, требующий множества устройств, развитой химической промышленности, знания физики. И это я говорю о самом простом фильме – немом! Прибавьте к этому необходимость декораций, постановки света, большого числа людей – от плотников-декораторов до актёров – наконец! Кроме того, фильм нельзя скопировать. Технически, конечно, можно, но плёнка, как и современные диски, недолговечны и требуют особой аппаратуры. Мы можем смотреть фильм на экране сотового даже, но не сможем при необходимости сделать этот сотовый, даже аккумулятор к нему. Фильм – исключительно высокотехнологичное явление, его нельзя взять с собой туда, где нет хотя бы электричества. И он не сохранится в неизменном виде тысячи лет, конечно, если не будут созданы особые, уникальные условия для хранения. Может сохраниться пересказ сюжета, да, но не сам фильм. Он немногим менее эфемерное искусство, чем театр.

6. К. Она существует сама по себе, она самодостаточна. В идеале для неё не требуется даже бумага или пергамен – носителем книги может быть сказитель. Так сохранялись многие тексты, вспомните хотя бы «Илиаду» и «Одиссею» Гомера – они были записаны через несколько веков после создания, но точность текста уникальная, как и дословная передача мифов и легенд у не знавших письменности народов. Книга – это лишь слова, оформленные устно или письменно. Всё остальное – иллюстрации, роскошные обложки, дорогие материалы – лишь красивый, но необязательный «футляр».

Ф. Кино ВСЕГДА вторично к написанному слову. Я не говорю даже об экранизациях – тут и так понятно. Ни один фильм, даже абсолютно документальный (в последнем случае не учитываю отрывки кинохроники, а говорю именно о фильме, к примеру, о «Обыкновенный фашизм» Ромма) не может быть создан без предварительно НАПИСАННОГО сценария. Сценарии бывают разными: короткими заметками, своего рода «канвой», по которой потом шёл «узор» из режиссёрских и актёрских идей и экспромтов  (говорят, такие сценарии были у Гайдая); обычным, собственно сценарием (к примеру, сценарий «Не покидай» Нечаева, за исключением нескольких вырезанных сцен, абсолютно соответствует фильму); превратиться в полноценное произведение, совсем не похожее на сценарий («Сердца трёх» Джека Лондона – одна из лучших его книг). Но всегда это ТЕКСТ, книга. Не будь её, мы бы не знали ни античных драматургов, ни пьес Шекспира, Островского, Чехова. Они известны нам именно потому, что изначально были записаны, то есть являлись книгой.

***

Я люблю фильмы, конечно, далеко не все. Но практически не видела экранизаций, которые бы превосходили оригинал. Нет, они есть – «Приключения Электроника» взять, к примеру. Иногда фильм/мультфильм по мотивам книги на порядок превосходит её: «Ходячий замок» Миядзаки – шедевр, а оригинальная книга Дианы Уинн Джонс – очень посредственна. Но это касается именно среднего уровня книг и талантливых режиссёров. А вот хорошие книги экранизировать полностью невозможно. И очень любимая мной экранизация «Гордости и предубеждения» от ВВС уступает оригиналу. А уж экранизации, да и вообще любые постановки «Щелкунчика» или «Питер Пена» (простите за детские для некоторых примеры) – это катастрофа. Даже Нечаев при всём своём таланте не смог передать атмосферу книги Барри, а уж Гофману не везёт просто вселенски! Сходная, хотя и не столь плохая, ситуация с упоминавшимся «Графом Монте-Кристо» Дюма – даже старая французская экранизация с Жаном Марэ и десятой части книги не передаёт. И талант актёров не спасает положение, как и красота костюмов и умение режиссёра.

В то же время новомодные новеллизации фильмов как минимум не уступают в качестве самому фильму. То есть и здесь книга, слово выигрывают перед визуальным искусством.

И последнее. Я не могу вспомнить ни одного учёного (а для науки воображение, в том числе образное, мысленная визуализация – жизненно важны), который бы ставил кинематограф выше художественного текста. И при этом большинство из тех, кто предпочитает кино книге, тем более не любят читать художественную литературу, отнюдь не блещут талантами, особенно умением грамотно строить разговорную и письменную речь, и развитым воображением. Более того, фильмы катастрофически влияют и  на моё собственное воображение, задавая штампы образов, избавиться от которых очень сложно. В речи, движениях, и тем более в писательской работе эти клише просто смертельны для стремящегося быть разносторонне развитым человека.

***

Чуть не забыла! Автор позволяет читателю достраивать, представлять описанное. Иногда, когда автор хочет точности восприятия, он сам иллюстрирует книгу, плохо или хорошо, но передаёт рисунком то, что невозможно описать словами. Вспомните рисунки Экзюпери к "Маленькому принцу", намеренно корявые "детские" схемы к "Тайне золотой долины" Клепова, или ювелирно-точные иллюстрации Толкиена (жаль, последние практически никогда не воспроизводятся в книгах). В других случаях автор одобряет работу иллюстратора, или вообще не беспокоится такими вопросами: "читатель умеет представлять всё сам, иначе не был бы читателем". А вот фильм-экранизация - это, по сути, "испорченный телефон", где образы, намеченные или описанные автором, перетолковываются режиссёром, художниками и актёрами. Иногда это оправдано - экранизации классики позволяют, если эта экранизация качественная, увидеть то, что мы не сможем представить из-за специфики предмета, ведь далеко не каждый бывал в Эрмитаже или средневековом замке, видел мечи викингов и ампирные платья. Но слишком часто зритель видит не соответствующую книге картинку, получает суррогат вместо оригинала. Это как когда песни Высоцкого начинают петь писклявыми или намеренно хрипатыми голосами современные эстрадные певцы. Я не хочу, чтобы мне под видом оригинала продавали подделку!

Я люблю фильмы! Я очень люблю под настроение посмотреть экранизацию классики, фантастику или сказку, есть фильмы, которые я пересматриваю по многу раз, наслаждаясь игрой актёров и талантом режиссёров. Но если спросят: «что более ценно для тебя, как для личности?», я отвечу – книга! Любая – обычная бумажная, электронная или даже аудиокнига, но именно КНИГА. Это возможность видеть то, чего не передаст ни один актёр, не сделает ни один декоратор, и не придумает ни один режиссёр. Это свой собственный «фильм», который можно смотреть в любое время и в любом месте. И мне жаль тех, кто по полгода читает одну книгу, с трудом продираясь сквозь самые простые фразы, и не умея в полной мере увидеть за мелкими значками целого мира, и предпочитает «жваники» современного кинематографа безграничности книги.

Январь 2019. Из моего ЖЖ

P. S. Проблемы с инетом продолжаются, поэтому участвовать в комментариях я вряд ли смогу. Выкладки книги возобновила