Создатель неовенской оперетты

Сегодня исполнилось 154 года со дня рождения Франца Легара. Именно Легар (как вскоре вслед за ним и Кальман) определил развитие опереточного жанра в прошлом столетии. Именно он впервые обратил оперетту лицом к современности, увел ее от бездумной развлекательной интриги к правдивому изображению человеческих чувств, от нарядной музыкальной комедии – к сентиментальной музыкальной драме.

Франц Легар родился 30 апреля 1870 года во входившем во Австро-Венгерскую империю вен­герском городке Комморне. Его отец, немец, был военным капельмейстером, а мать - Кристина Нойбранд по происхождению была венгеркой. Легар рос подлинным вундеркиндом  - в пять лет он не только знал ноты, но мог импровизировать на заданную тему, даже при накрытой полотенцем клавиатуре — точно, как маленький Моцарт. В шесть лет Франц написал песню с собственным текстом, посвятив ее матери.

Легар гимназистом посещал с 1880 года Национальное музыкальное училище в Будапеште. В 1882 году он успешно выдержал довольно трудный экзамен в Пражскую консерваторию. Франц стал учеником профессоров Ферстера по теории музыки и Беневитца по классу скрипки. 

В 1884 году полк отца перевели в Прагу. Теперь Франц-младший мог снова жить в семье. На старших курсах консерватории ректор Беневитц познакомил его с Антонином Дворжаком, шестнадцатилетний юноша и семидесятилетний маститый композитор сблизились. Дворжак сыграл юному другу несколько своих новых композиций. Легар рискнул и, замирая от волнения, показал Дворжаку свои. Это были две сонаты, скерцо и каприччио. Дворжак просмотрел их очень внимательно. «Недурно, совсем недурно», — бормотал он. Дойдя до конца последней сонаты, он положил рукопись на стол и веско произнес: «Повесь скрипку на гвоздь и будь композитором!» Легар, давно уже бравший тайком частные уроки композиции у знаменитого композитора 3денека Фибиха, был окрылен. Он твердо решил бросить консерваторию и заниматься только у Фибиха. В это же время Легар заслужил своими сочинениями и одобрение Иоганнеса Брамса.

С 1888 Легар работал первым концертмейстером музыкального театра в Бармен-Эльберфельде (Германия). Это была самостоятельность и свобода. Легар не хотел и думать о том, чтобы рассчитывать на помощь родителей, но одновременно, и сам не желал зависеть от них. Он считал Бармен - Эльберфельд школой жизни, показавшей ему театр изнутри. Но интенсивная работа и небольшое жалование в 150 марок в месяц не позволяли сочинять что-то серьезное. Он сочиняет вальсы, марши, песни, но более всего его влечет к себе музы­кальный театр. С 1890 года Легар работал капельмейстером в различных военных оркестрах. Написал много песен, танцев и маршей (в том числе популярный марш, посвященный боксу, и вальс «Золото и серебро»). 

Осенью 1893 года Франц начал сочинять две оперы: «Кирасир» и «Родриго». Ни одна из них не двинулась дальше первых сцен, но молодой композитор, что называется, набил руку, освоив многие технические трудности.

В  1899 году Легару-старшему удалось получить место военного капельмейстера в Вене. Ему нужен был солист-скрипач, и он пригласил сына, с которым отлично сработался и даже разделил с ним дирижерские обязанности. Самый молодой капельмейстер австрийской армии - стройный, элегантный, в красивом мундире, с маленькими русыми усиками, Легар-младший  покорял сердца обывателей и, главным образом, разумеется, их дочек. Занятий ему хватало: помимо прямых— репетиций и выступлений с оркестром, он основал квартет и давал уроки музыки. Но в нем крепла мечта об опере. Здесь, в Вене, Легар провел десять месяцев. Он написал несколько небольших сочинений, из которых вальс «Чары любви» и два марша были изданы.

27 ноября 1896 года в Лейпциге прошла премьера оперы «Кукушка» — первого крупного музыкально-драматического произведения Легара. Эта опера - из русской жизни времён Николая I, ее герои – политический ссыльный и его возлюбленная Татьяна. «Кукушка» должна была решить судьбу Франца - быть ему композитором или же остаться капельмейстером. В вечер премьеры старый рабочий сцены театра в Лейпциге ободряюще похлопал по плечу трепещущего автора: «Поверьте мне, вы будете иметь успех». Действительно, успех был. Однако «Кукушка» выдержала не много представлений. После Лейпцига она прошла в Кенигсберге, Будапеште (под названием «Татьяна»), наконец в Венской опере. «Кукушку» постигла странная участь: она нигде не проваливалась и нигде не имела настоящего успеха. После нескольких спектаклей и благоприятных печатных отзывов публика переставала интересоваться оперой, и произведение исчезало с афиши. Но музыка «Кукушки» мелодическим своеобразием и меланхо­лическим славянским тоном привлекла внимание В. Леона — известного сценариста, режиссера венского «Карл-театра». Вместе с Леоном Легар создает оперетту «Решет­ник» в характере словацкой народной комедии.

И когда его полк должны были перевести из Вены, Легар, не задумываясь, объявил командиру, что остается в Вене и навсегда покидает военную службу. Шел 1902 год. Так начался самый плодотворный период жизни Легара. «Решетник» и написанная почти одновременно с ним оперетта «Венские женщи­ны» ставится в знаменитом театре «Ан дер Вин» и приносит композитору славу наследника Иоганна Штрауса. Наутро после премьеры «Венских женщин» Легар прочел в газетах, что он — новая величина современной оперетты. Вскоре оперетта «Венские женщины» пошла в Берлине (под названием «Настройщик роялей») и в Лейпциге, где называлась «Ключ от рая». «Решетник» прошел 225 раз подряд! Легар был приглашен вторым дирижером в «Ан дер Вин». 

В 1903 году Легар с Леоном и его соавтором Лео Штейном начали работу над опереттой «Божественный супруг». Эта оперетта шла, кроме Австрии, и в других странах, в том числе и в России, но успех был не долгим. А через два года пришло время «Веселой вдовы».

По словам Легара, он пришел в новый для себя жанр, совер­шенно не ориентируясь в нем. Но незнание обернулось преиму­ществом: «Я смог создать свой собственный стиль оперет­ты», – говорил композитор. Этот стиль и был найден в «Весе­лой вдове» на либретто В. Леона и Л. Штайна по пьесе А. Мельяка «Атташе посольства». Новизна «Веселой вдовы» связана с лирико-драматической трактовкой жанра, углублени­ем характеров, психологической мотивировкой действия. Она и в новых стилистических средствах - чувственном обаянии мелоса, броских оркестровых эффектах, свойственных, по отзы­вам критики, современному оперному и симфоническому, но никак не опереточному музыкальному языку.

Поначалу ничто не предвещало триумфа. До последнего момента директор театра «Ан дер Вин» Карчаг настаивал на том, что музыка «Веселой вдовы» — это «никакая не музыка», премьеру ждет провал. Репетиции оперетты шли по ночам. Декорации были составлены из фрагментов оформления других оперетт, не было сшито ни одного костюма. Для участников бала в посольстве Карчаг разрешил взять туалеты из «Гейши». Перед самой премьерой директор предложил Легару отказаться от постановки, получив некоторое вознаграждение, «лишь бы не позорить театр». Легар со слезами согласился; к счастью, исполнители главных ролей, Мицци Гюнтер и Карл Тройман, уговорили его не сдаваться: «Коли все уже потеряно, хоть раз, но сыграем». Уже первый акт оперетты потряс зрителей, аплодисментам не было конца, после второго акта разразилась овация, неслыханная даже в «Ан дер Вин», публика потребовала выхода авторов, и на сцену вместе с Легаром и актерами вышел раскланиваться улыбавшийся Карчаг — поистине опереточная ситуация. Легар победил: «Веселая вдова» покорила мир. « Мерцающее, тремолирующее облачение в духе Пуччини пронизывает мелодические находки. Даже немузыкальным людям дарует эта музыка чувство мелодии», — писал биограф Легара С. Чех.  А главное – здесь, в отличие от классической венской оперетты, на первом плане – не сатирические портреты и не увлекательная бездумная интрига, а лирические взаимоотношения главных героев. 

С. В. Рахманинов  назвал «Веселую вдову» гениальной. Но примечательно, что Легар не сразу осознал значение своего шедевра. Он просто упивался пришедшей к нему, наконец, славой — настоящей, мировой славой, со всеми ее последствиями. По меньшей мере пять оперетт было написано за это время. В них композитор развивает принципы, оформившиеся в «Веселой вдове». Одновременно они, как и последующие создания Легара, характеризуются искусным сплавом интонаций австрийских народных песен и танцев с сербскими, словацкими, венгерскими, цыганскими. В некоторых опереттах  сочетаются современные ему новейшие американские танцы, канканы и венские вальсы; в ряде оперетт мелодии построены на интонациях румынских, итальянских, французских, испанских народных песен, а также на польских танцевальных ритмах;  встречаются и другие «славянизмы», в том числе русские интонации. Легар придавал большое значение оркестровке, часто вводил народные инструменты:  балалайку, мандолину, цимбалы, тарогато (венгерский народный кларнет), чтобы подчеркнуть национальный колорит музыки. Его инструментовка эффектна, насыщенна и красочна. 

В 1909 году ставится «Княжеское дитя», следом «Граф Люксембург» (1909), «Цыганская любовь» (1910). Здесь окончательно  устанавливаются амплуа персонажей, складываются характерные приемы контрастного соотношения планов музыкально-сюжетной драматургии — лирико-драмати­ческого, каскадного и фарсового. Расширяется тематика, а вместе с ней обогащается интонационная палитра. Не лишенное политических намеков либретто в соединении с первоклассной музыкой обусловили мировой резонанс оперетты «Граф Люксембург», которую Легар сочинял почти одновременно с «Цыганской любовью» и написал всего за три недели. Такое возможно только в расцвете творческих сил. Композитор не особенно был доволен своей работой, называл ее неряшливой. Но Карчаг в этот раз оказался прав: Легар «вытряс из рукава» мелодии, которые на несколько лет завладели миром. Премьера в театре «Ан дер Вин» была назначена на 12 ноября 1909 года. Легар боялся провала и надеялся только на невнимание зрителей к музыке. Он приятно ошибся. Спектакль имел ошеломляющий успех. Премьера оперетты «Цыганская любовь» прошла 8 января 1910 года в «Карл-театре», и тоже с огромным успехом.

«Цыганская любовь» является первой «венгерской» опереттой Легара. Отныне в основе его творчества  — венгерские интонации и ритмы. При всей типичности ее музы­кальной драматургии, «Цыганская любовь» дает неоднозначную трактовку характеров героев и сюжетных положений, и это в определен­ной степени изменяет присущую оперетте меру условности. Легар подчеркивает это, давая своей партитуре особое жан­ровое обозначение – «романтическая оперетта». Сближение с эстетикой романтической оперы еще более ощутимо в оперет­те «Наконец одни!». Отклонения от жанровых канонов приводят здесь к беспрецедентному изменению формальной структу­ры: весь второй акт произведения представляет собой большую дуэтную сцену, лишенную событийности, замедленную по тем­пу развития, наполненную лирически-созерцательным чув­ством. Действие развертывается на фоне альпийского пейзажа, заснеженных горных вершин, и в композиции акта вокальные эпизоды чередуются с картинно-описательными симфонически­ми фрагментами. Современная Легару критика назвала это сочинение «"Тристаном" оперетты».

Началась Первая мировая война. Для оперетты наступил трудный период. Творческая растерянность чувствовалась и у Легара, но он ее преодолел. В 1914 году он пишет оперетту «Ева» («Фабричная девушка»). Надо отдать должное либреттистам: они нашли место и лирике, и танцам, и даже роскоши в несколько наивном социальном контрасте (фабричная работница влюбляется в своего хозяина). Здесь заметны черты веризма, сказывается влияние Дж. Пуччини, с которым Легара связывала большая дружба. 

«Ева» открывает завершающий период творчества Легара. Черты, наметившиеся еще в «Цыганской любви», особенно проявились в опереттах «Паганини» (ее сам Легар считал романтической), «Царевич» (повествующей о несчастной судьбе сына Петра I Алексея). Следом создаются «Фридерика» и испанская «Джудитта», далеким про­образом которой могла послужить «Кармен».  Современные критики называли лирические оперетты Легара «легариадами». Сам Легар назвал свою «Фридерику» из жизни Гёте, с музыкальными номерами на его стихи, зингшпилем. Поздние оперетты Легара уводят далеко в сторону от моде­ли, созданной некогда им самим. Нет уже счастливой развязки, почти устраняется комедийное начало. По своей жанровой сущности это не комедии, а романтизированные лирические драмы. И в музыкальном отношении они тяготеют к мелодике и формам оперного плана.

В 1923 году композитор  оформил брак с Софи Мет. Уже 20 лет они были вместе, проверили глубокую взаимную привязанность и пришли к решению. Друзья справедливо уверяли, что «Легар женился для того, чтобы быть свободным». Софи умела незаметно заботиться о нем, ни в чем его не стесняя. Легара ожидал новый взлет.

17 ноября 1929 года стало апогеем новой славы Легара. В этот день на четырех сценах Берлина было дано девять легаровских спектаклей. В день шестидесятилетия Легара, 30 апреля 1930 года, с 8 до 9 часов вечера по всей Австрии был объявлен легаровский час: по радио, в дансингах и концертах исполнялись только его произведения. Легар в это время находился в Баден-Бадене. Он получил поздравления со всех концов света. Вена встретила его пышными юбилейными празднествами и банкетами. За успехом творческим пришел и успех финансовый. В 1931 году Легар купил в Вене просторный дворец постройки 1740 года, принадлежавший моцартовскому либреттисту Людвигу Шиканедеру. Здесь композитор жил до самой смерти 24 октября 1948 года.   

После нацистской оккупации Австрии (март 1938) 68-летний Легар остался в Вене. Он не подвергся репрессиям, некоторые нацистские лидеры высоко ценили его музыку. Все-таки однажды гестапо попыталось арестовать его жену-еврейку, и Легару пришлось спасать ее с помощью местного гауляйтера. С тех пор Софи всегда носила с собой пузырёк с ядом. В СССР в годы войны спектакли Легара были запрещены. Сразу после войны они возобновились, но с большими искажениями. Например, в единственной разрешённой в СССР постановке «Джудитты» героиня стала борцом против колониализма в Африке.

Легар говорил: «Оперетта не умирает... Умирают только те, кто не умеет с ней обращаться, — любители штампов и эпигоны. Каждый настоящий художник — первопроходчик, пробивающий туннель через темные горы к свету. Новый материал, новые люди, новые формы! Я — человек настоящего времени, а все нынешнее время не что иное, как большая мастерская для следующего поколения. Оно перестраивает драму, роман, комедию, почему бы не оперетту? Нет последней волны в искусстве. Есть только одна инстанция, перед которой я склоняюсь, — это моя совесть. В остальном я позволяю себя ругать и хвалить и делаю то, что должен». 

И его мелодии продолжают звучать, радуя человечество.