Про трусы... кратко

Тема трусов, прекрасно поданная Евдокимом Котиковым. Вот тута вот... https://author.today/post/487615

На два объемных тома нашла только четыре эпизода. 

А вот на тему абсолютно голых героев было бы больше. ))))

1. Облом стастного Эрика...

— Верни мне мои трусы, — спокойно сказала я ему наутро, когда стояла перед бричкой с чемоданом в руке.

— Ведьмы с две! Это трофей. — Он состряпал независимый вид. — Трусы прекрасной девушки, которая мне отказала. Таких у меня еще не было!

Левый глаз его опух и заплыл фингалом. Но фингал пройдет, а след от моего укуса останется на плече на всю жизнь. Каждая девушка, которая ляжет с ним, будет спрашивать про этот шрам — аккуратный, темный, похожий на морскую ракушку. И всякий раз Эрик будет вспоминать меня.

Мне очень хотелось влепить ему пощечину, а еще больше хотелось поцеловать его прямо тут, на глазах у всех, горячо и нежно.

— Иди ты... знаешь куда?! — выдохнула я.

— Я бы с радостью, — язвительно скривился он. — Но туда меня вчера не пустили.

Глаза его похолодели. Вечная обида, вечная тоска и вечная любовь поселились в них.

Я отдала чемодан кучеру и села в бричку. Рядом с Эмилем.

2. Девочки такие девочки

В развалах Уздокской лавки, давно скучающей без привычных покупателей — студентов и студенток, нас ожидали самые прекрасные вещи на любой кошелек и вкус. Кружевное белье или тонкая кожа были по карману только богатым, а тем, кто жил на стипендию приходилось довольствоваться и бельем попроще и кожей погрубее.

Впрочем, для меня, весь последний месяц носившей штаны Эмиля, рубашку Эрика и свитер дедушки Феодора, были в великую радость и льняные брюки, и серая клетчатая юбка почти в пол — непрактичная в тренировках, но удивительно женственная и удобная для повседневной жизни. Три скромные блузы, короткий бордовый свитер с горлом, лиф по размеру, а не тот, который оставлял на спине красные полосы и из которого уже выпадала моя выросшая за лето грудь. Трусики я выбрала себе скромные. Мало ли что, и придется раздеться, будет глупо оказаться в пошлых кружевных панталонах.

— Фу! — сказала Ванда, заметив, как я разглядываю вычурное белье с розочками и плетеными бретелями. — В таких, наверное, только шлюхи ходят...

— Неужели мужчинам нравится эта безвкусица? — спросила подругу я.

— Видимо да... — пожала плечами Ванда.

— Мужчинам нравится, когда на тебе вообще ничего нет... — шепотом произнесла пампушка Ами и покраснела.

3. Мнительный Эмиль

Чертова химия... Ну как же так... О чем бы он ни думал, рано или поздно цепочка измышлений приведет его к мечтам о женщине, а руку в штаны...

Он встал, прошелся туда-сюда по комнате. Подошел к умывальнику, над которым висело широкое тусклое зеркало. Набрал из умывальника воды в обе ладони и опустил в них лицо. Посмотрел на себя в зеркало, растирая пальцами веки. В комнате было темно. В зеркале отражался силуэт головы и плеч. Лицо было все в тенях. Лишь присмотревшись, можно было разглядеть черты - как Эмилю показалось - очень мрачные и несимпатичные. Этот длинный нос, вздернутый на кончике, этот рот - большой с тонкой ниткой первых мягких усиков над верхней губой.

"Усики - пропуск в трусики", - вспомнил Эмиль хохму Эрика.

Он поморщился.

Какая гадость. Какая, черт возьми, правдивая гадость.

4. Старый доктор

Под окном стояла смутно знакомая служанка с почти религиозным благоговением на лице, каким-то странным, будто сдвоенным, отраженным от чего-то или от кого-то.

Было ясно, что под окна Либциху она определенно пришла, как пред алтарь, и это было хорошо и правильно, особенно если учитывать, в каком дезабилье он перед ней предстал.

Служанка, впрочем, была знакома с Енского подворья, у того, неприметного поворота на большак, куда ездят все местные, хорошее подворье с камином из завозного чудо-кирпича, зимой там Либцих засиживался по нескольку дней, а то и недель. Служанка с тревогой указывала рукой куда-то туда, приблизительно в сторону этого подворья. Значит, какие-то гости. Опять, поди, какое-нибудь чиновное хамьё не хочет платить по счетам.

- Ну ладушки, дитя моё, дай мне минутку-другую, я одену своё... хаха… седомудое существо в подобие обёртки... хахахаха... дабы не смущать тебя, ангел мой...

Либцихь, приученный военной службой одеваться быстро, не заставил себя долго ждать. Через две минуты он распахнул дверь своего небольшого домика, доставшегося ему от местного егеря, старинного знакомого, осевшего в столице, и показался на свет в обыкновенном зеленом сюртуке, сорочке с шейным платком, кюлотах и добротных, совершенно выцветших кавалерийских сапогах, оставшихся со службы. И переметная сума с лекарскими принадлежностям – сурово на плече. Вполне приемлемый в этих местах стиль, читаемый как «бывший городской, а теперь ваш, да-да».

Служаночка, - её звали Жанна, да, он теперь вспомнил – Жанна, - посеменила в сторону своего подворья, путано отвечая на расспросы Либциха, мол-де «пьють и не плотють», а также «голые сидять и молчать».