«Крик» — пьеса с двойным сюжетом, в котором размываются границы реальности и иллюзии

Вспомните последнюю театральную рецензию, которую вы читали. Бьюсь об заклад, что кроме игры актеров, речь шла о декорациях, игре света, музыке, танцевальных номерах. Мы привыкли, что театры балуют нас невероятно красивыми шоу, в постановках которых задействованы огромные команды сотрудников, помимо самих артистов.

Но что если речь пойдёт о «чистом искусстве»? Минимум декораций, чёрно-белая эстетика света, цвета, костюмов. И даже музыка, подобно коту Шрёдингера, и присутствует, и одновременно нет. Она вынесена за скобки спектакля. Живая (в исполнении Анны Емелиной) и волнующая, звучит тогда, когда актёры покидают сцену. Звуки фортепьяно продолжают разговор со зрителем, словно эхо того «крика», что мы видели на сцене.

«Моя самая красивая пьеса со времен «Трамвая» , самое сердце моей жизни» — так говорил автор пьесы Теннесси Уильямс, называя своё детище самым любимым, самым талантливым из всего, что он сделал до этого. Он дописал «Пьесу для двоих» (позже переименованную в «Крик») будучи пожилым и больным, выйдя из больницы после длительного лечения. Весь процесс написания пьесы занял у гениального драматурга более десяти лет, больше, чем какая-либо другая его пьеса. К тому же, частично пьеса автобиографична.

Как ни странно, театральное сообщество согласилось с авторской оценкой пьесы, превознесла её до небес и тут же постановила, что пьеса слишком сложна для исполнения и потому вряд ли когда-то будет поставлена. К счастью, категоричное пророчество не сбылось. Премьера состоялась в Лондоне в театре Хэмпстед в декабре 1967 года.

Нужно признать, что пьеса и правда невероятна сложна, или, как принято говорить, интеллектуальна. Не все попытки поставить её увенчались успехом. Но нас интересует конкретная постановка в Доме Высоцкого на Таганке. Отмечу лишь символизм ситуации: ведь сам Владимир Высоцкий репетировал когда-то роль в «Крике».

Но вернёмся к интеллектуальности. Для меня это немного странный эпитет, потому что я считаю, что театр, как и литература, да и всё искусство, безусловно интеллектуальный вид деятельности. На что мне можно возразить, что существуют развлекательное искусство, в том числе и театральное, призванное просто незамысловато отвлечь зрителя от его повседневных проблем. На что я могла бы в свою очередь отметить, что это всего лишь форма, и, если мы говорим о гениальных творениях, жанр значения не имеет. Я против деления на высокие и низкие жанры.

Пока читатель не устал от моего спора с самой собой, объясню причины таких эпитетов.

Пьеса сложна не просто своим восприятием, она сложна тем, что не раскрашивает жестокость в цвета розовых пони, и кричит нам о том, что мы и правда в обычной жизни предпочитаем не слушать. Сделано и правда тонко: перед нами двойной сюжет, реальность и иллюзии размыты, где начинается одно и кончается другое, понять не так просто. Кроме того, нам не покажут не только хэппи энд, в пьесе нет конца, о чем в том числе размышляют герои на сцене.

Чтобы не быть совсем голословной, немного познакомлю вас с сюжетом. Феличе и Клэр — брат и сестра. Мы знакомимся с ними, когда пара оказывается на гастролях и готовится выйти на сцену. Но оказывается, что театральная группа их покинула, декорации не привезли, в помещении холодно, а собравшиеся в зале зрители пугающе несимпатичны.

Персонажи разыгрываемой пьесы внутри пьесы заперты внутри своего дома, глубоко травмированы смертью своих родителей. Им перестают доставлять еду, и брат с сестрой оказываются на грани отчаянья. Физически дверь открыта — но выйти за неё невозможно. Пару сковывает страх.

Один из способов побороть страх — снова начать играть пьесу, войти в образ и говорить заученные реплики. И зритель уже не понимает, что же происходит на самом деле.

Впрочем, предлагаю вам посмотреть спектакль и разобраться с этим самостоятельно.