Болезнь моих квадратов

1.

В общем-то, я не знаю кто я есть. Уже давно не могу я увидеть, распознать ту границу, тот высокий забор, что разделяет, ограждает меня от свободного проявления моей воли. Мне тяжело слышать других, их слова мне непонятны. В какой степени я их не понимаю? Они звучат однотипно, банально, я уже о таком слышал, такое видел. Их крутят на повторе. Да и эти слова давно на повторе. Я есть кукла, мною управляет все, что находится вне меня. Но чем управляю я? Ничем. Стереть бы себе всю память. Подчистую. Сотру, и взгляну наконец иначе на привычные вещи, окину их легким, детским, не затуманенным взглядом. Бесполезно. Знаю ведь, что не получится. Зачем же себе воображаю что-то там такое, чего нет и не будет? Пережеванная жвачка во рту, вкус давно пропал.

2.

Проснулся рано. За окном между домами лежал белоснежный туман. Заболел. Подошел к шкафчику, достал ртутный градусник. Шесть утра. На шкале ртутный столбик подполз вплотную к тридцати девяти. Чай… Пытаюсь нащупать глазами лимон. Натыкаюсь на разрезанное яблоко на черном стеклянном блюдце. Ложка опускается в сахарницу. Еще одно действие на повторе. Я оглянулся, ища оператора, режиссера, поднял глаза на бежевый потолок в надежде прочитать сценарий, следующую реплику. Разочарованно поднимаю закипевший электрический чайник, выливаю горячую воду в чашку. Образуется воронка. Гляжу, как зачарованный. Из глаз посыпались туда мои соленые слезы. Всхлипнул, вытер ладонью нос, затем обтер ее об салфетку, которую смял крепко в руке, начал катать по пальцам комочек, вскоре запустил его в мусорное ведро у противоположный стены. Со стеклянной чашкой в руках, я побрел к себе в комнату. Упал в изнеможении на кровать.

Наконец вспомнил из-за чего проснулся. Приснился самый настоящий кошмар. Мне казалось, что мое лицо лизали языки пламени, переползая с одной щеки на другую. В груди полыхал огонь не хуже, чем на коже лица. Я привстал, потянулся к телефону. Некого набирать. Ложусь обратно, но страха не ощущаю. Только какой-то его отголосок, ибо он во мне спрятан, я его в себе похоронил, теперь ему остается тихо шуршать в гробу, изредка постукивая по крышке. Я чувствовал только неприятное кипение внутри себя, скопившейся под незримой крышкой горячий пар я насильно удерживал в себе, не решался выпускать его наружу. Потом я проснулся. Слава Богу, это был сон, – самый обычный, болезненный, лихорадочный сон.

Пью чай. Сделал пару глотков и опустил тяжелую голову обратно на подушку. Поставил на пол чашку, закрыл глаза, голова начала гудеть. Как-то сумел утонуть в водах беспокойной дремоты.

3.

Это выглядит как попытка упростить сложную фигуру. К тебе приходит ощущение Х в виде сложной фигуры на плоскости. Попытка описать Х есть возможность покрыть эту фигуру квадратами. Например, если ощущение Х такое все выпуклое из себя, то найдется большой квадрат, который ты можешь вписать в фигуру. Но этот квадрат не есть вся эта сложная область на плоскости, поэтому ты стараешься измельчить квадраты, берешь их в большом количестве в надежде замостить ими в точности нарисованную фигуру. Граница к границе. Но это невозможно, на это потребуется вечность. Вот к чему я веду. Дело в том, что как долго бы ты не старался объяснить ощущение Х через простые образы таких понятных, стройных, банальных квадратов, никак нельзя отделаться от ощущения Y, что покрытие не совпадает с фигурой. И как найти такую необычную, такую всю из себя кривую, шипастую фигуру, чтобы она совпала с частью этого ощущения Y, не оставляя от него и следа? Никак. И останется перед тобой кусок с виду сложной, но внутренне примитивной конструкции.

А жизненные выборы? Это такая же обреченная на провал попытка объяснить свои решения через стройные четырехугольные банальности. Откуда мы уверены в том, наш выбор состоит лишь из горизонтальных и вертикальных линий, а не из косых и вогнутых? Здесь и иллюзия. О да, тут и выходит на сцену имитация.

Пожалуй, я нашел объяснение своим поступкам, – я ищу злосчастные квадраты. И поэтому всюду вижу только их. Но перестану искать, опущу руки, освобожу голову от поисков, то, признаюсь, посчитаю себя обманщиком и лицемером. Я на то и ищу квадраты, что привык себя обманывать. А обманываю потому ведь, что верю в невозможность сего обмана.

Конечно, я предстаю перед вами набором примитивных квадратов, рассыпанных кто как на бесконечной плоскости. И в момент того, когда я пытаюсь взглянуть на самого себя, на свои квадраты, мечтая понять их суть, и рождается сложный объект: границы разглаживаются, заостряются, выпрямляются. И вот на столе празднует свое рождение фигура, существование которой было невозможно.