Вспомним всех: и живых, и мертвых

Сто грамм, кусок черного хлеба, свеча. И портреты близких и дорогих людей. И в каждом доме, в каждом сердце, каждый божий день.

Одуванчика

Белый светящийся шар,

Раздуваемый пух, проливной парашют.

Этот май у земли, нас к подушке прижал,

Отделил от беспамятства зелень и шум.

Каждый – яблони цвет,

Мимолетный закат

Просыпается ливнем густых лепестков.

Пахнет мятой в саду – к той земле, где прижат

Этот май, этот я, эти ливни в саду.

Следы

зарастают крапивой,

Память – песок из колбы разбитой -

Из человека

Выдавливают мятные леденцы –

Липкие, сладкие, некрасивые.

Каждое слово – халва халвой.

День, который звучал Победой,

Звучит - этой сорванной тишиной,

Этим голосом славных дней и последних.

Кто подхватит, а кто – зачерпнет

и с портретом к судьбе выйдет,

к той, что памятью мертвых жжет

треугольники сна – письма.

***

Я одними губами,

без звука, без понятых,

без свидетелей,

и живых, и мертвых,

когда из тебя выходит под львиный рык

пятнадцать согласных,

то мягких, как пух, то твердых,

одними губами,

сквозь мембрану,

дрожащего, как барабан,

свитого в косу сырого воздуха,

сдувая прядь облаков в океан,

где заходит малиновое солнце и возвращается прошлое,

где из синих вод и лазурь лагун,

ломая волну, как руками глину,

ветер выносит парус и из завитых рун

чужой взгляд смотрит через прицел в спину…

выдохну имя,

потому что люблю… жизнь.