Неделю этак назад в процессе утренней прогулки...

...некая ворона произвела меня в рыцари, ударив сзади крылом по левому плечу, что напомнило мне одну давнюю историю. Вот она:

***

Провожая меня на дачу, сын, заядлый рыбак, наставлял:

— Будет время — возьми в бендежке спиннинг, обойди Первое Грязное — и дальше насквозь через рощицу…

— А что там?

— Жерех хвостом бьёт.

Времени хватило с избытком, и, взявши спиннинг, двинулся я к Первому Грязному (вообще-то все три Грязных озера чистые, просто подходы к ним пологие и липкие). На краю рощицы произрастало дерево с выдающимся сухим суком, и на этом суку сидел довольно-таки крупный ястреб. 

Завидев меня, он разъял на манер разводного ключа клюв и звонко завопил: «Чи-ви! Чи-ви! Чи-ви!»

Я остановился, предложил:

— А хочешь стишок прочту?

И принялся декламировать:

— Ах ты, ястреб, феодал пернатый! Ты и на плетне, как на престоле…

Первые строки моего стихотворения, судя по всему, пернатому феодалу не шибко понравились. Продолжая вопить, он сорвался с дерева и куда-то там улетел.

Что ж, насильно мил не будешь. Я обиженно пожал плечами и вошёл в рощицу. Не знаю, что заставило меня оглянуться, но сделано это было очень вовремя. Хищник шёл в лобовую атаку. Лобовую — в прямом смысле, то есть метил мне точно промеж глаз. Так во всяком случае показалось.

Я невольно присел и вобрал голову в плечи. Потом, по-прежнему пребывая на корточках, бегло огляделся: не видел ли кто моего позора. Вроде нигде никого…

Выпрямился. Оскорбился.

— Ты соображаешь вообще, что делаешь? — крикнул я почему-то с кавказским акцентом, потрясая спиннингом в ту сторону, где скрылся воздушный противник. — Я тебе что, суслик, да?..

Высказав всё, что думаю о семействе ястребиных, повернулся, двинулся дальше — и, пройдя шагов десять, почувствовал, как меня берут когтями за затылок.

Далее — три варианта.

Первый (сомнительный): с перепугу во мне прорезалась первобытная реакция, и я нагнулся столь резко, что стряхнул хищника с башки.

Второй: ястреб не учёл волосяного покрова, и когти соскользнули сами.

Третий (самый вероятный): это был просто предупреждающий подзатыльник.

В ошеломлении я ощупывал заднюю часть черепа, ожидая, что из дырок вот-вот хлынет кровь. К удивлению моему, не хлынула. Да и дырки, как потом выяснилось, были даны мне лишь в ощущениях.

А он уже заходил на меня снова. Бесшумно. Крылышком не шелохнув. И словно бы рассыпáлся на рыжие пёрышки, расплываясь призрачным облачком.

Всё было настолько серьёзно, что я подобрал палку и принялся крутить ею над головой подобно барону Пампе в корчме или грузовому вертолёту на холостом ходу. (Про спиннинг в левой руке, естественно, забыл).

Роща тем временем кончилась, я уже шёл берегом озера. Рыбаки один за другим поворачивали озадаченные лица в мою сторону. Действительно, было на что посмотреть: идёт какой-то придурок и зачем-то палкой над головой крутит.

Добравшись до указанного сыном места, удостоверился, что никакой жерех там хвостом не бьёт, и, стало быть, приключение можно со спокойной совестью продолжить. Пошёл обратно. На опушке меня уже ждали.

— Чи-ви! Чи-ви! Чи-ви!

— Ладно, — сказал я. — Это мы уже проходили. Давай дальше.

И началось. Но я уже был готов — выставлял навстречу кулак со спиннингом. Уж не знаю, чем он там, этот ястреб, рулил, но каждый раз его относило в сторону ровно на полметра.

Отойдя от рощицы шагов на двадцать, я оглянулся. Пернатый феодал снова сидел на сухом суку и строго смотрел мне вослед.

— Это соколиха была, — уверенно сказал сын, выслушав мою историю. — А соколёнок в траве сидел.

***

Ну и в довесок тот самый стишок, который я тогда так и не дочитал:

БУКОЛИКА

Ах ты, ястреб, феодал пернатый,

ты и на плетне — как на престоле!

С чем, дружок, пожаловать изволил

в наши огородные пенаты?

Грудь в кольчужке. Сверху — плащик тёмный.

Жёлтый глаз безумием окрашен.

Что же ты от гор и мимо башен —

прямо на плетень недоплетённый?

Здесь ни кур, ни кроликов ушастых.

Что ж ты смотришь, птица, в самом деле,

будто бы не я на той неделе —

ты приватизировал участок?

Потом пóлил, выровнял — и нате ж:

созерцают оком ястребиным!

Вот пойду схожу сейчас за дрыном —

моментально выправку утратишь!..

Не найдя ни уток, ни индеек,

на меня поглядывает ястреб,

мысленно скорбя: «В гражданской распре

этот завтрак сильно похудеет...»

1995