Фантастически-мемуарное.

Ты идёшь в противогазе по лесостепи — точнее, по полю. На тебе лёгкая  угольная куртка из комплекта американской химической защиты — по  лёгкости и удобности она не идёт ни в какое сравнение с отечественной  резиной, она длинная и прикрывает всё то, что тебе нужно прикрывать —  это позволяет отказаться от брюк и носить лишь резиновые чехлы на обувь —  примерно до колен. Но в куртке всё равно жарко. Даже не так. Тебе  горячо.

Ты и так не самый холодный человек, но  сейчас тебе горячо. Когда ты не носил этот дурацкий противогаз и  позволял себе спать в кровати, она говорила тебе, что ты слишком горяч.  Зимой можно не включать отопление — до того ты горяч. Ты криво  улыбаешься, но это не спасает от жара. Тебе горячо. Горячо в ботинках.  Горячо в отечественном противогазе. Ты вдыхаешь горячий, чуть кислый  воздух. Ощущаешь горячую, чуть кислую каплю пота, стекающую по твоей  шее. Ощущаешь своё собственное горячее тело, касающееся угольной  подкладки через ткань рубашки, которую она тебе подарила. Рубашка  хлопковая и очень удобная — в отличии от того, что тебе выдали. Кроме  того, она пахнет ей. Ощущаешь горячую сталь прибора химической разведки,  не успевшую остыть после длительной работы на солнце. Тебе кажется, что  тебе становится ещё горячее — от ламп подсветки.

Тусклый свет  фонаря ВПХР внутри металлической коробки. Тусклый фонарь подсветки шкалы  дозиметра, расположенного у тебя на груди — для удобства. Тусклый свет  сигнального фонаря сзади, на рюкзаке — чтобы тебя видели. Но кто тебя  видит? Кому ты нужен?

Ещё один фонарь светит тебе под ноги,  чтобы ты видел, куда тебе ступать. Тебе хочется прекратить ходьбу,  просто взять и лечь, снять дурацкую резиновую маску, но ты не можешь  этого делать. Тебе нужно идти дальше.

Ты думаешь о том, что твой  противогаз чертовски популярен — и это незаслуженная популярность. Этот  кусок резины просто широко распространён, это рабочая лошадка — но в  ней нет ничего прекрасного. Постоянно запотевающие стёкла. Зудящая  потная кожа. Тупая стянутая боль. В нём нельзя пить. Нельзя читать.  Нельзя делать совершенно ничего. Что в нём можно сделать — это взять и  сдохнуть.

Тебе хочется пить — но ты не можешь этого сделать.  Тебе придётся для этого снять этот УРОДСКИЙ кусок резины. Ты питаешься  не думать о воде. Ты вяло начинаешь шарить взглядом и замечаешь ржавчину  на металле маски — от влажных испарений и пота.

Тебе  вспоминается выражение твоего деда, глупая шутка про "Кто стреляет в  нос, а попадает в пятку". Тебе вспоминается детство, лето, каникулы.  Первый противогаз. Он был точно такой же. Тогда это было забавно.  Юношеский максимализм, веселье. Сейчас тебе не так весело.

Тебе  начинают чудится разные запахи. Креозот. Металл. Горечь. Или они тебе не  чудятся? Ты решаешь сменить фильтр. Задерживаешь дыхание. Откручиваешь  старый фильтр. Прикручиваешь новый. Выдыхаешь. Вдыхаешь. Пробуешь воздух  на вкус. Он кислый и горячий. Ты выбрасываешь старый фильтр. Идёшь  дальше.

Приходишь к нужному месту. Смотришь на дозиметр у тебя  на груди. Показания в норме. Записываешь их в своём блокноте. Открываешь  железный ящик ВПХР-а. Достаёшь индикаторные трубки, делаешь анализ —  стандартная процедура. Пока трубки стоят в крохотном штативе на  экспозиции, ты позволяешь себе открыть карман на рукаве. Достать себе  фото. Её фото. Ты смотришь на него. Недолго. Удерживаешь его перчатками  из чёрной резины, за самые уголки — чтобы не запачкать. Чтобы не  заплакать, ты закрываешь глаза на мгновение. Машинально пытаешься сжать  пальцы в области переносицы и встречаешь круглые стёкла. У тебя начинает  плыть перед глазами.

Ты видишь смену цвета наполнителя  индикаторных трубок. Они старые, но они дают понять тебе, что ребята,  которые были здесь до тебя, немного переборщили с химикатами.  Интенсивность окраски наполнителя даёт тебе возможность понять примерную  концентрацию химикатов, которые ты записываешь в своём блокноте. Ты  снимаешь рюкзак. Достаёшь табличку. Жёлтый картон, пропитанный  полимером. Надпись "Заражено" характерным рубленным шрифтом. Достаёшь  составной колышек. Втыкаешь его в податливую, жирную чёрную землю.  Одеваешь на него табличку и фонарь — точно такой же, как на твоём  рюкзаке. Вырываешь листок из блокнота и запихиваешь его за металлическую  скобу на табличке. Идёшь дальше. Долго идёшь, думая о воде и ней.

Выходишь  на шоссе. Тебя ждёт машина. Ты достаёшь из рюкзака пакет. Кладёшь его и  рюкзак на открытый багажник машины. Аккуратно ставишь рядом с ними  дозиметр и чёртов железный ящик. Снимаешь противогаз и кладёшь его в  сумку, снимаешь сумку и укладываешь в пакет. Снимаешь куртку.  Выворачиваешь её и уккладёшь в пакет. Снимаешь перчатки и удовлетворённо  бросаешь их в пакет. Завязываешь пакет на узел. На пакете логотип  "АТБ".

Пьёшь воду большими глотками. Моешь руки и лицо водой.  Вытираешь их вафельным полотенцем. Вспоминаешь одну хорошую книгу и  достаёшь из рюкзака батончик. Съедаешь его. Ты нюхаешь рубашку и  отмечаешь, что она попахивает. Даже не так — она пахнет. Ты понимаешь,  что разрекламированный дезодорант тебе не помог. Как и в предыдущие  разы. Ты достаёшь ещё одну рубашку, которую она тебе подарила. Она  купила тебе много рубашек. Она говорила, что тебе нужно прилично  выглядеть. Везде. Она напоминает тебе маму. Ты нервно улыбаешься. У тебя  очень болят глаза. С мыслями о ней и маме — они находятся примерно в  одном месте, ты хлопаешь дверцами багажника и идёшь в салон.

Меняешь  рубашку, не застёгивая две последние пуговицы — ей это нравилось.  Садишься рядом с окном. Смотришь в телефон, в который раз отмечая, что  здесь нет связи. Потихоньку выключаешься. Голова на стекле. Отмечаешь  редкие огоньки далёких знаков. Вспоминаешь сцену из любимого сериала.  Смотришь на темноту сквозь узкие щёлочки слипающихся глаз.

Тебе снятся нормальная кровать, чистая постель, кран с водой и она. Она говорит, что ты слишком горяч.