Назад к природе

Воскресенье. Лионцы толпой валят купаться на озеро, таща с собой детей, мангалы и собак, а я всю первую половину дня катался на велосипеде, но купаться решил в ванной. Ванна лучше озера - можно лежать в воде и читать книжку. После "Клитофонта и Левкиппы" я добрался, наконец, до "Дафниса и Хлои" - и теперь мне стало ясно, откуда в литературе Нового времени, а потом восемнадцатого века взялись все эти нелепые пастушеские сцены. Это их всех "Дафнисом" ушибло, не иначе. Причем я не спорю - да, конечно, античный полуэротический роман про Дафниса и Хлою выглядит гораздо лучше, чем вторичное и подражательное идиллическое скотоводство тысячу лет спустя.

Тупость лозунга "назад к природе" и фантазий о чудесной полудикой жизни такова, что трудно в принципе понять, как люди могли всерьез этим увлекаться. Бог с ним, с Руссо - он в "Исповеди" сразу объяснил, что он по жизни мазохист, а если тебя приятно волнует, когда тебя лупят розгами, то жизнь в дикой природе тоже должна доставлять множество утонченных удовольствий - комары и оводы, босые ноги, грубая одежда, солнечные ожоги, туалет на улице, точнее - под кустом, тяжёлый труд, болезни, отсутствие медицины...

Но уже к автору "Поля и Виргинии" при чтении возникает масса вопросов. То он восхваляет невинную и невежественную жизнь главных героев на лоне природы, то между делом - уже в качестве рассказчика - берется философствовать и поминает античных мыслителей. Как так? В твоём чудесном мире, который ты считаешь более совершенным, чем искусственное, лицемерное, больное общество, ты бы их не знал! Был бы, как Поль, невежественным дикарём, который в жизни не прочёл ни одной книги... И то, Полю ещё повезло - их с Виргинией воспитывали две цивилизованные женщины, поэтому они - не дикари и не тупые, темные крестьяне, а воспитанные, утонченные в чувствах, речи и поведении подростки, разве что не обременённые образованием.

А будь их матери грубыми женщинами, не способными связать двух слов? Готов поспорить, тогда Поль с самого детства усвоил бы совсем другое поведение, вел бы себя несдержанно и грубо, таскал бы Виргинию за волосы, а она бы в ответ отвешивала ему оплеухи. Потому что - боже мой, какой сюрприз! - воспитание смягчает и облагораживает нравы, и чем человек цивилизованнее и культурнее, тем, в среднем по палате, меньше он бывает склонен к грубости, несдержанности и насилию.

Но хуже всех - Толстой. Провозгласить "назад к природе" в тот самый момент, когда человечество худо-бедно начало эту природу побеждать - это надо быть редким идиотом. Автор Поля и Виргинии хотя бы мог сказать - что толку в медицине, она почти никому не помогает. Что толку в даруемых цивилизацией удобствах, если даже самый богатый человек в конечном счёте терпит столько же разнообразных неудобств, сколько бедный крестьянин в своем доме!

И у таких мрачных слов были бы основания. Спорные, да, но всё-таки понятные. Но уж во времена Толстого этот бред в духе Руссо звучал, как речи слабоумного. И это я ещё молчу о том, что в то же время, как граф развивал свои шизофренические мысли о простой природной жизни всего человечества, он написал свою самую главную - по его собственным утверждениям - книгу, состоящую полностью из цитат разных мыслителей, а в своих дневниках скрупулёзно перечислял свои любимые книги (для каждого возраста отдельно, чтобы будущие подражатели, не дай бог, не запутались).

Извините, граф, да кто бы вам, в вашей крестьянской мировой утопии, перевел Ксенофонта, которого вы так любите? Или, может быть, кто-нибудь обучил бы вас читать по-древнегречески?..

Или вы станете мне говорить, что, мол, многие знания - многие печали, и что эти книги не дали вам счастья и душевного покоя, а вот ваша примитивная и бредовая философия - дала? Однако ж почему-то вы не хотите весь этот мусор, который не дал вам счастья, выбросить из головы и позабыть, как ничего не стоящую ерунду, а, наоборот, переписываете, цитируете, публикуете - как будто бы люди без вас не разберутся, что читать и что в прочитанном следует выделить!

То есть, опять-таки, ведёте себя, как болван.