Фишки Генриха Фишера

 Да кто это такой, с чего в его честь целый пост? 

 Отвечаю: это батя Рудольфа Абеля, делегат пятого съезда РСДРП, революционер и германско-подданный, старый большевик, соавтор Ленина по нескольким статьям. Видная личность. Написал интересные воспоминания о жизни и работе в Англии в период с 1902 по 1921 гг.

(Генрих Фишер он по немецкому паспорту. По русскому Андрей Матвеевич, потому и книга его озаглавлена А. Фишер.)

 Чем они могут быть интересны? 

 Простому человеку – ничем. Что, кто-то сомневается, что в Великобритании рабочий жил лучше такого же российского подданного? Между прочим, сам Генрих Фишер сомневается, но насколько релевантны его сомнения? Вот длинная цитата:

 «То же оказалось и при близком знакомстве с остальными культурными преимуществам» английского рабочего. В чем же заключались его преимущества, по сравнению с русским»? Только во внешнем виде: одевался в европейский костюм, потому что иного нельзя было купить, носил крахмальные «воротнички, манжеты, галетух, кэпку, начищенные сапоги и ходил бритый. 

 Жил не в больших каменных домах, как в Петербурге и Москве, а в маленьких отдельных особняках в одну, две, три иди четыре комнаты, с отдельным парадным и задним ходом, отдельным» службами и отдельными маленькими цементными двориками. И мебель его была солиднее,—конечно, не везде. Пролетарская мебель была не более трех-четырех стилей. Потому что все было массового производства. По одежке приходилось протягивать ножки. Если раз увидишь мебель такую у одного рабочего, то увидишь и у другого, с той только разницей, что она у них различного цвета и покрыта другим материалом,—или материей, или кожей (клеенкой).

 Квартиры его также однообразны: у одного двери все открывались с правой стороны, а у другого с левой, в зависимости от капитальной стены, разделявшей один домик от другого; те же комнаты, чуть ли не те же обои. Одним словом, продукт массового производства. Чуть ли не в каждом доме пианино. У рабочего пианино—да разве это не роскошь? Роскошь на первый взгляд. Но когда присмотришься к рабочей жизни, то это только предусмотрительность или, если хотите, своего рода социальное страхование от безработицы, стачки, несчастного случая, смерти главы семьи. Иногда имеется вдобавок и орган, но на них никто не играет; а если играет, то так же, как я играю, в два пальца и только религиозные гимны, а вовсе не для веселья; а если пустятся играть на органе, то хоть святых выноси.»

Что скажет нам первый пассаж про одежду. Если рабочий хорошо одевается и следит за собой – у него есть лишние деньги, чувство собственного достоинства и время. Кстати, на английского рабочего Фишер жалуется и по поводу свободного времени. Скотина эта, любит прибухивать в барах и болеть на футболе, вместо революционных сходок и чтения Карла Маркса. (Но взносы на революционную борьбу для русского пролетариата все же делает. Видимо убирает конкурента^^)

 Насчет жития в отдельных особняках – маленьких и в кредит. Всяко жить лучше в своем – без воплей пьяного соседа, дебила с сигареткой в подъезде или воплей за стеной бегемотов, в разгар брачного сезона. Но кто я такой, чтобы задавать стандарты. С другой стороны, поправлю старого большевика. Генрих Фишер жил в Ньюкасле и сравнивает жизнь рабочего там с российской столицей. Нерелевантно: это как я сравню жизнь дореволюционного рабочего в Туле или Астрахани с Лондоном или Манчестером. 

 Про пианино и мебель в доме английского рабочего. Наличие пианино Фишер оговаривает тем, что дескать его можно заложить в кредит при несчастном случае. У меня это вызывает некоторые вопросы. Почему рабочий на лишние деньги не покупал, например, акции или банально золото? Душа тянулась к прекрасному? Но он же любил пиво и футбол. Это загадка…

 Что еще писал Фишер?

 Очень кратко:

 «Чумазые, беззубые английские мальчишки и девчонки бегают по улицам. Рот открывают – падаешь в обморок. Слишком много сладкого жрут. Кстати, английская еда – говно. Кого рабочие не выберут в палату общин – тех сразу буржуазия и аристократия скупают. Выборы дорогие (залог властям тысячаа-две фунтов стерлингов для кандидата) рабочие беспомощные. Я, кстати, тут склад с оружием сделал для наших товарищей – так, полиция нашла, вот ироды!»

 Я прогуглил фотографии рабочих-подростков. Действительно страшно чумазые встречаются: вероятно, сразу после смены сфоткали. Да, многие в обносках, они редко улыбаются, но беззубых не нашел. Может плохо искал. Но спорить не стану: жизнь рабочего всегда была тяжела, а начиная впрягаться в эту лямку с юных лет, быстро становишься иллюстрацией к цитате «так жить нельзя».

 Как старый большевик Генрих Фишер не избежал чисток «старой гвардии». Он заведовал в архивом Коминтерна и жил в Кремле. В 1924 году за ним пришло ОГПУ: дескать в 1894 году старик сболтнул лишнего и оговорил троих товарищей на допросе. 

 Через тридцать лет пришли. Но закончилось лайтово. Старика сослали на четыре года директором бумажной фабрики в Вологду. Из Кремля выселили.

 Остается вопрос: стоила жизнь и борьба Генриха Фишера всего того, что творилось после? Стал ли русский рабочий жить лучше в СССР? Безусловно, в целом да. (Если не рассказывал слишком много анекдотов) По сравнению с дореволюционным собратом. 

 Но стали ли он жить лучше английского?