Средовые пасхалки
Автор: Ольга Лев
Принимаю участие во флешмобе Кейт. Как я поняла основным связующим в нём должно быть что-то общее, что кочует из рассказа в рассказ. Какой-то общий авторский движ. На самом деле, так сразу тяжело сказать. Если поразмыслить то общее обязательно найдётся и это персонажи с тяжелыми судьбами. Про Васю из третьего подъезда писать куда проще, но едва ли это будет интересно, но герои, которые прошли огонь и воду в разы интереснее.
• Как пример Мирон из «Семейное дело Эбор». Работа над романом пока приостановлена, но я обязательно вернусь к нему, когда придёт время. Герой гражданской и Великой войны.
Берег встречал путников своими чёрными от золы и пепла берегами. Тягучим смогом, норовящим заполнить все лёгкие, казалось, ты не дышишь этим воздухом, ты его ешь. Дрожащей рукой Мирон облокотился на край лодки и, вытянув трость вперёд, тут же облокотился на неё.
— Светлой дороги господину, — прошептал штурман, проводив Мирона взглядом.
— Светлой, — шепнул Мирон в ответ. Его плечи тряслись. Сам он шёл медленными шагами, опираясь на трость, прихрамывая. В домике береговой охраны горел свет. Мирон машинально сунул пальцы во внутренний карман пальто и, нащупав бумажку, — выдохнул. Под ногами было месиво из золы и песка. Мужчина морщился всякий раз, когда ему было необходимо вытащить трость из зыбучей грязи.
— Стой! Кто там! — двое мужчин выкатились из домика, как колобки. Один толще другого. — Береговой патруль Флонии, кем будите и какова цель прибытия.
— Я приехал домой, — Мирон протянул бумажку, свёрнутую в четыре из внутреннего кармана.
— Так вы воевали. В плену были? — один из мужичков не на шутку растрогался. Засопел и зарыдал. — Мой папка там погиб.
— Позвольте мне вернутся домой. Пропустите, уважаемые.
— Конечно, господин, — утирая слёзы произнёс мужичок и, вытерев слёзы, пригляделся в удостоверение Мирона. — Герой войны.
— Вас следует подвезти до дома.
— Не нужно, я справляюсь сам.
— Светлого дня вам, господин. Вы наш герой.
Забрав документ, Мирон натянул улыбку на лицо. Отойдя от их на приличное расстояние, он всё ещё слышал их возгласы о великой войне и светлых героях.
• Что-то мистическое и драматичное, куда же без Ифелона Палыча? Персонаж из рассказа «Зелёная изгородь»
— Я могу вас спросить прямо? — вдруг произнёс Ифелон. — Это точно ваш браслет?
— Полагаю, — она тут же поднялась с места, — что вам стоит самим ему рассказать.
Из-за угла другой комнаты показались два силуэта. Они принадлежали молодым людям. Первой была стройная, молодая девушка, второй — широкоплечий, статный мужчина.
— Добрый вечер, что вы можете рассказать о браслете?
— Я не ясновидящий или яснознающий, но могу вас заверить на 100 процентов, обладатель этого браслета жив.
Мужчина и женщина переглянулись и сели на софу. Они не сводили взгляда с Ифелона.
— Совсем ничего не можете рассказать?
— Нет. Если человек жив, — вторил Ифелон. — Вы, полагаю, муж и жена Воровски?
— А вы говорите, что не яснознающий, — расхохотался тот, прижимая пальцем усы. Глаза его, чёрные угольки, с задором смотрели на Ифелона. Господин Воровски был из тех джентльменов, обладавших обаянием и незаурядной харизмой. Это проявлялось даже в мелких небрежных движениях его рук. Он повернулся к жене. — Смотри-ка на него, держится молодцом. Всё верно, Инга Юльдих и Афрелий Александрович к вашим услугам.
— Афрелий, — жена быстро захлопала глазами, — браслет мой. Простите его, Ифелон Павлович.
Бледное лицо Инги окрасила улыбка. Юноше показалось, что прежде таких красивых людей он никогда не встречал. Будто бы сам ангел сидел подле них, наградив невежд поистине небесной улыбкой. Нежно-голубое платье только подчёркивало невинность госпожи. Общий шарм разбавляла седая, с розовым отливом прядь волос. Дама встала и узловатыми пальцами схватила браслет.
— Да он обычный жулик и крохобор, как верно заметил глава Республики. Ещё прощения просить, — оскалил зубы Воровски. Жена его тотчас стукнула по плечу и смерила укоризненным взглядом. Ифелон протянул джентльмену раскрытую ладонь.
— У вас висит брошь на груди. Дайте мне её.
— Ишь чего! Хах!
— Афрелий, прошу тебя.
— Хорошо, вот возьмите, Ифелон Палыч, — наиграно залебезил господин. Ифелон притронулся к изумрудной черепашке и закрыл глаза.
— Дядя ваш недоволен, — шептал Ифелон, — дом продали, машину заложили.
— Это легко узнать! — всплеснул руками Афрелий.
— Дело жены поддерживаешь, и на том молодец!
— Это… — Воровски побледнел, глаз и ус его задергались в синхронном тике. Ифелон распахнул веки, как от ужасного сна. Из носа алой струйкой побежала кровь, и он вновь обратился за помощью к своему платку.
— Вам плохо?
— Нет, благодарю за беспокойство, Инга Юльдих. Обычное явление при моей работе.
— Можете ли вы ещё что-то сказать о дяде мужа? — разговор вела только Инга. Афрелий молча в изумлении и подозрении наблюдал за Ифелоном.
— Больше ничего. Если они не говорят, заставить их я не могу, — юноша раздражённо цокнул языком, когда заметил багровое пятно на любимом пиджаке.
— Вы возьмите соль, соду или глицерин. Это быстро поможет вывести кровь.
— А чем вы занимаетесь? — будто не слушая Ингу, спросил юноша.
— Я делаю куклы, — кротко улыбнулась та.
— Грош цена вашим словам. Узнали, должно быть. Узнали! Эй, старушка, налей-ка мне бурбона! Ну-ка, а щи или уха у тебя есть? Надо срочно подкрепиться. Вы господин Ифелон Палыч, позвольте пока полюбопытствовать, как же получили столь мощный дар? — Афрелий радостно сел за стол, игнорируя тихие просьбы жены вести себя скромнее. Губы сжались в ожидании ответа, а брови выгнулись.
— Не помню. С детства…
— Как же так? Вы это можете прекратить или остановить, или…
— Вы, Афрелий Александрович, можете прекратить дышать? — Ифелон разглядывал брошь в руках. Та симпатично поблёскивала в его ладони. Изумрудная красавица. Он положил её на стол и обратил свой взор к жене Воровски. Инга громко охала, когда муж делал что-то не так. Тут же ходики на стене отчеканили семь часов, вернув Ифелона в реальность. В бокале блестел бурбон. Юноша и не заметил, когда Афрелий успел наполнить его. Сам же господин будто бы сомелье разглядывал виски, пробовал его на вкус. Старушка сидела подле джентльменов. Она с ног до головы оглядывала городских, хмыкая с презрением. Ифелон протянул ей стальную монетку, номиналом в 20 П, за гостеприимство и неудобства.
• Саша из романа «Ветви Наследия» пережила многое и смирение с этим, осознание всего даётся ей настолько тяжело, что она вынуждена меняться и становиться сильнее, смелее. 
Вдалеке замаячил яркий свет — выход из катакомб, ведущий в большую пещеру. Внутри виднелись подпорки, чтобы та не обвалилась. Также там стояла огромных размеров печь, она пыхтела и кряхтела, прямо как крисет, только зловеще, будто насмехаясь. Ещё в пещере стояли два лекаря, в похожих масках как у Крипттена, только от их фильтров отходили рифлёные трубы и вели в большие подсумки. Лампы горели тускло, давая теням прятаться в углах. Саша увидела рядом с печью два длинных блестящих мешка. Мейтер заметил, как та содрогнулась и, в попытке себя успокоить, положила ладони на живот. Сашу начало трясти и принц поборол желание приобнять её.
— Мы готовы дать тебе проститься. Два условия: к трупам не подходить и на всё у тебя три минуты, — сипло ответил Крипттен сквозь маску. Саша кивнула, она повернулась на Мейтера.
— Вы останетесь?
— Если вам будет угодно, — приглушённо ответил тот. Лекари ушли, включая Крипттена. Саша долго переминалась с ноги на ногу и робко шагнула вперёд. Послышался сдавленный всхлип. Мейтер ощущал себя лишним, он заключил пальцы в замок перед собой и опустил голову.
— Всегда считала вас добрыми людьми, пусть вы и никогда не проявляли любовь так, как это принято, я никогда не ощущала нужды в ласке. Мама, папа ваша дочь благодарна за каждый день, что вы были рядом с ней, — она замолчала, будто собираясь с силами, чтобы продолжить. Плечи её затряслись. — Я постараюсь уберечь Виктора, но, что я могу сделать? Я всего лишь маленькая человек.
Она села на колени, помогая себе руками, видимо ноги всё ещё помнили боль.
— Я никогда прежде не молилась, Господин. Всегда думала, что Госпожа и её Сын оставили нас давно. Теперь же я сижу, готовая молится за покой родителей. И собирась попросить Мати об исцелении брата. Как же глупо я выгляжу.
— У нас это называют «проводом в новое странствие».
— Видимо, мой народ не питает иллюзий относительно загробной жизни, — буркнула Саша и принялась шептать молитву.