Не апокриф

Когда время ещё дремало в плотном коконе небытия,

и твердь претерпевала терраформические процессы,

у Создателя уже были любимые люди — не ты и не я,

а взлелеянные из жёлтой глины единственного замеса.

Не знаю, зачем Он, слепив их по образу и подобию своему,

дал чуткие пальцы, большие глаза, но слепые души —

признаться, я в древности этой многого не пойму,

но речь не о ней, конечно. 

Он ждал. 

Он слушал,

как медленно в них прорастает поющий звук —

предвестник неловкого, как всё, что впервые, слова.

Плод созревал, но до его рождения им вполне хватало и рук

для познания мира, положенного в основу.

Ладони текли по округлостям — обретали устойчивость горы; 

пропадали во впадинах — те наливались теплом и влагой.

Люди творили так, как это делают дети, ещё не открывшие горя:

не зная боли, стыда не ведая, а также страха первого шага.

Женщина воспаряла, лицом сияя, — тяжелели глаза мужчины.

Тянулась Вселенная,  раздвигая начертанные границы.

У элементарных частиц обнаружились полуцелые спины —

и мир содрогнулся, и звук не замедлил родиться.

И был он таким: вместившимся в один-единственный слог,

тесным, как грех, и тяжёлым, как урановый атом —

 "йа-а-а...". И слово — "я". И после — "бо-о-ог..."

И  время проснулось, и смерть проснулась, а Бог — заплакал.

_____________________

В авторском исполнении можно услышать здесь