Смотритель эдемского сада прислал письмо

Смотритель эдемского сада прислал письмо.

Зовёт нас обратно, соскучился, и вообще,

почти расписался в горячности. Глупо, мол,

сплеча рубанул-то – а вышло в итоге щеп

на добрый десяток вселенских аутодафе.

А так, говорит, всё неплохо, но скука жрёт.

...Да ну его к чёрту, верно? Сижу в кафе,

смотрю, как над липой цветущей камлают мёд

сердитые пчёлы, как туча плывёт на град –

не то чтобы обречённый, но Вавилон,

и первые капли, срываясь в дремотный сад,

летят через пыльный космос заросших крон.

Всё было, всё будет, и я повторюсь ещё

в десятках и сотнях – и снова приду сюда

писать тебе мелочи жизни. А что насчёт

бегущего времени – в сущности, ерунда,

песком ли сквозь пальцы уходит или водой.

Мне важно одно – то, что в нём пребываешь ты.

Горячий мой, яростный, жданный, как день шестой.

Под юбкой колени разводятся, как мосты,

едва только... Только и выручает её длина.

А город уже занимает гремящий дождь,

и  я в нём одна... Заоконная глубина

глядится в меня, надменная словно дож.

...А нежности – море. Обещан такой прилив,

что я обмираю, на пальцах считая дни.

Один... и второй... и третий. Закат залип

на кнопке повтора, и томную муку длит.

Пускай я соблазн, пусть вместилище – нет греха.

Есть тесная близость – и близость всё ближе есть.

Заблудшие овцы нуждаются в пастухах.

А мне нужен только ты. 

Преблагая весть:

и ливень иссяк, и закончился долгий день,

и значит, осталось долгих всего лишь два,

и в гуще кофейной – сплошь чувственный беспредел...

А в тёмных глубинах заштатного рукава

проклюнулись звёзды, и я не смотрю назад,

а только в тебя, открывая опять полёт.

...Ах да, я таки отписала в эдемский сад.

Сказала: спасибо, у нас уже свой растёт.