На словах он Лев Толстой V.

А на деле Алексей Константинович Толстой. «Упырь».

Перед читателем открывается Российский готический рассказ о вампирах, но как сам говорит автор в произведении:

«– Вы их, Бог знает почему, называете вампирами, но я могу вас уверить, что им настоящее русское название: упырь, а так как они происхождения чисто славянского, хотя встречаются во всей Европе и даже в Азии, то и неосновательно придерживаться имени, исковерканного венгерскими монахами, которые вздумали было все переворачивать на латинский лад и из упыря сделали вампира. Вампир, вампир! — повторил он с презрением, — это все равно что если бы мы, русские, говорили вместо привидения — фантом или ревенант!» Данный отрывок примечателен тем, что автор даёт плотный поток информации, но делает это через диалог, что значительно упрощает восприятие читателя.

Упырь был выпущен в 1841 году, а самый знаменитый рассказ о вампирах Брэма Стокера 1897.

Цок языком.

Не придраться верно?!

Вообще же считается, что основоположник жанра готического ужаса является Джон Полидори с повестью Вампир, которая была издана в 1819 году. На русский была переведена в 1828 и Алексей Константинович описывая образы упырей вдохновлялся именно творением Полидори.

Упырь же представляет из себя сюжет матрёшку, где история, внутри истории, внутри истории.

Для подобного объёма персонажей довольно много, по началу терялся между героями.

В отличии от Дракулы Упырь это неспешное произведение, где основную роль движения сюжета выполняют диалоги. Я бы определил его как игровое произведение, будто созданное для театральной постановки.

Через диалоги Толстой вводит читателя в контекст происходящего, знакомит читателей того времени с покровителями ночи.

Это сейчас вампиризм часть поп культуры, а тогда это был новейший антигерой. Вообразите, как тогда выглядело совершенно иное, от ранее выдуманных, существ. Кровососы вводили в ужас, заставляли трепетать, содрогаться от шороха пол заострённых, длинных камзолов, а потом появился Эдвард Калин и всё пошло по органам. Госпожу Майер обсудим как-нибудь в другой раз, в иной рубрике и без меня, пожалуйста.

Ныне тему вурдалаков настолько замусолили, что стыдно использовать классический образ чудища, даже на месте седьмого слева в пятом ряду.

Вернёмся к тем временам, когда вампиры были злодеями, а читатель не пресытился жутью.

Алексей Константинович в классической форме расписывает длинные диалоги и перемещая фокус внимания от одного персонажа к другому, рассказывая три страшные истории разных временных отрезков. Читатель волен выбрать одну из трёх точек зрения: реально, не реально, всё возможно.

В этом вся прелесть чтения данного произведения, за вас никто не сделает выбор. Решаете лично Вы.

Отдельно хочу заострить внимание на том, как филигранно автор даёт портреты персонажей.

«Во время танца он имел случай рассмотреть ее с примечанием. Она была лет семнадцати; черты лица ее, уже сами по себе прекрасные, имели какое-то необыкновенно трогательное выражение. Можно было подумать, что тихая грусть составляет ее постоянный характер; но когда Руневский, разговаривая с нею, касался смешной стороны какого-нибудь предмета, выражение это исчезало, а на место его появлялась самая веселая улыбка. Все ответы ее были остроумны, все замечания разительны и оригинальны.»

Три предложения (да, довольно объёмные для современной прозы, но это налёт эпохи), один абзац и масса точных слов.

Подобная академичная подача вызывает восторг. К такому мастерству описания хочется стремиться.

Моя глубокая рекомендация к прочтению и анализу. Всем хорошего дня и кровожадного настроения.

К теме присосался Китоглав ака Геннадий Казанский.