Воспоминания

Сентябрь. Народ в соцсетях вспоминает разные истории о школе. Хочу поучаствовать.

Однажды зимой, в достаточно морозный день, физрук сказал, что мы пойдем убирать вокруг школы снег. Мы были возмущены, считая, что в такой холод даже собаку на улицу не должны гнать, не то что нас. Тем не менее, нам всё-таки пришлось одеться и идти на двор, где физрук выдал нам лопаты и велел убирать снег, а сам ушёл (может быть, даже греться). Я предложил вместо уборки снега "похоронить" физрука. Идея всем понравилась. Мы сделали могильный холмик, воткнули в него вместо креста найденный на помойке унитазный ёршик и стали петь "панихиду", голося - "вечная память, вееееечная паааамять Ле-о-ниду Гео-о-ргиичу", и, кажется, даже что-то про "новопреставленный раб Божий". Наш стихийный митинг был свернут минут через двадцать, потому что окна кого-то из завучей выходили как раз на нашу сторону, и в какой-то момент это окно раскрылось, являя красное от возмущения лицо кого-то из школьной администрации. "Субботник" по уборке снега, разумеется, тут же свернули, и мы победительно вернулись в школу, с красными от "оформления могилы" пальцами, зато в великолепном настроении.

Нет, как хотите, школа - это весело.

А вот ещё одна история. В школе меня считали очень наглым. Я себя наглым не считал - я полагал, что у меня просто обострённое чувство справедливости. И мне казалось странным, что взрослые люди думают, что они могут как угодно унижать или высмеивать тебя, а если ты ответишь тем же - тогда это совершенно возмутительный поступок. Мне казалось - и до сих пор кажется - что все совсем наоборот. В смысле, если какой-нибудь подросток первым скажет что-то хамское учителю - то это просто его невоспитанность и глупость, а вот если взрослый человек, пользуясь своим статусом и властью, пытается унижать подростков - это куда более серьезно. И даже нельзя надеяться, что с возрастом это пройдет и человек раскается и осознает, как неправильно он себя вел.

Ну, в общем, у меня была близкая подруга, с которой мы как познакомились первого сентября в пятом классе гимназии, так и ходили постоянно вместе и старались сидеть рядом на уроках, если нас нарочно не рассаживали, чтобы мы не отвлекались на общение друг с другом. И однажды, в шестом классе, на уроке рисования, наш учитель по ИЗО ("изобразительным искусствам") громко сделал какое-то замечание об интимных отношениях между нами. И все начали смеяться. В двенадцать лет тема интимных отношений - это вообще неловко и очень смешно. Я рассердился, встал и сказал нашему преподавателю - "Николай Николаевич, я же не комментирую, зачем вы уединяетесь в подсобке с физруком!". На самом деле, наш пожилой изошник, которого мы между собой звали Ник-Ник, проводил с физруком не больше времени, чем с любыми коллегами. И я прекрасно понимал, что между ними никаких интимных отношений не было. Так и у нас их тоже не было...

Ник-Ник, надо сказать, был мужиком не вредным, и мстить мне не стал. И жаловаться тоже не пошёл. А потом вообще как-то зимой, когда все завалило снегом, увидел, как мы с подругой ковыляем по сугробам к автобусной остановке, и посадил нас в свою машину, чтобы довезти до остановки. На самом деле, в его старой дышащей на ладан машине мы ползли по снегу едва ли не медленнее, чем пешком. Но тем не менее, он хотел нам помочь, и это было мило. А ещё он был талантливым художником - например, он расписал самую старую в Зеленограде Никольскую церковь очень красивыми фресками. Так что в принципе нам с ним повезло. И вспоминаю я о нем скорее с теплым чувством. Просто он невольно стал жертвой системы, в которой большая часть подростков безответно терпит возмутительное подчас поведение учителей, боясь последствий.

Думаю, в любых иерархических структурах (не)здоровая атмосфера - это двойная ответственность. По большей части, безусловно, это ответственность тех, кто обладает властью, но всё-таки одна из причин ужасной обстановки в большинстве российских школ, институтов и других структур - это какая-то удивительная пассивность тех, с кем обращаются недопустимо. Я не говорю о тюрьмах, где цена вопроса очень высока, но большинству людей даже не требуется, чтобы их здоровью или жизни что-то угрожало, чтобы иметь в отношении начальства психологию холопа и терпилы.