Субботнее, про театр человеческих страстей

Понятное дело, что вся наша жизнь -- театр, но некоторые сцены особо занимательны, трагичны и мелодраматичны. Тут уж от режиссера зависит... И мы не только, как сказано в известной цитате, актеры в этом театре собственной жизни, но и режиссерами можем быть. Или в режиссерское кресло сядет кто-то другой и сцена по другому выйдет, да и весь сценарий может быть переписан, чего уж говорить...

Ужин тоже не задался. Миссис Рори была чем-то занята, велела начинать без нее. Миссис Ларк перестала причитать и сморкаться, молча ела свой пудинг. Все помалкивали, без миссис Рори было скучно.

— Давайте поменяемся местами, друг предложил толстый очкарик четырехпалого соседа справа. Можно я сяду рядом с миссис Флетчер? — видимо, уже вообразил миссис Флетчер своей невестой, за которой будет ухаживать. Он прочитал в книге, что за невестами надо ухаживать.

— Нет, — отказал тот без объяснения причин и уткнулся в тарелку .

— А вы, не хотите поменяться? — спросил очкарик любителя птиц.

— Простите, дружище, только с разрешения миссис Рори, она тут всех рассаживает, — на самом деле, любителю птиц не хотелось вставать и двигать тарелки.

Толстый вундеркинд засопел довольно злобно, агрессивно орудуя столовым ножом. Даже странно, что за такой добродушной наружностью невинного ребенка таятся такие страсти.

— Женщина на корабле, — заметив это, толкнул Мэри вбок болтливый сосед справа, — Начинается... Вот, как думаете, Мэри, отчего взялась такая примета: женщина на корабле — к беде? Точно уж не потому, что какой-то древний болван отнес корабль к женскому роду или ревности моря к другой женщине. А потому, что если нас всех вместе запереть вместе с вами на несколько недель, то мы все передеремся и сьедим друг друга, а вы, о, прекрасная Мэри, достанетесь выжившему... Интересно, кому? На кого вы ставите, дружище? — обратился к толстому.

Тот с силой вонзил нож в пудинг. Не стал отвечать. Видимо, переживал, что недостаточно силен.

— Заткнитесь, не несите ерунды, — Мэри второй раз слышала, чтобы четырехпалый говорил за обедом, — Ешьте молча!

Вид у четырехпалого был недобрый.

— Не злитесь, дружище, — смеялся любитель птиц, — кстати, из всех нас я бы ставил на вас, как на победителя... Извините, мистер Ларк, я не ввожу вас в наше состязание, вследствие возраста, и того, что у вас уже есть дама — будет неспортивно.

— Это чего еще! — неожиданно обиделся мистер Ларк, — я один из вас был на войне, у меня, в отличие от вас, детишки, есть опыт убивать. Я бы на себя все поставил...

Тут его супруга, миссис Ларк, настоящая леди, отвесила мужу самый, что ни на есть, плебейский подзатыльник.

— Не позорь меня, — прошипела она, — слишком много позора для одного дня!

И недобро посмотрела на Мэри — источник раздора и плохих манер.

Мэри сквозь землю хотела провалиться. Хорошо, что на торги ее не выставили, а всего лишь решили драться.

Где же миссис Рори? Ее всего десять минут нет на ужине, а тут такое...

Но вот и она, с желудевым кофе и десертом. Может, этот кофе от «нервов» приведет компанию в нормальный вид?

Миссис Рори начала щебетать с миссис Ларк о том, как катастрофично испортилась погода, дождь за несколько дней размыл дорогу, автомобиль с продуктами не смог проехать, вот соорудила ужин из чего могла... Мистер Ларк заинтересовался инцидентом на дороге, толстый получил добавочную порцию шоколада, увлекся шоколадом, оставил столовый нож в покое, на четырехпалого перестали смотреть — он расслабился...

— Ну? Понравилось вам? — снова любитель птиц толкнул Мэри в бок, — Забавное шоу.

— Не любительница цирка, — ответила этому провокатору. Он, как андерсоновский тролль, компенсировал свои личные комплексы тем, что приводил людей в то состояние, в котором они ни за что не захотели бы себя видеть. Некрасивая сцена за столом — его работа. Режиссер театра человеческих страстей! Придурок!

— А если честно... Ну пробуждаются же первобытные инстинкты — стая самцов дерется из-за вас, чтобы вы получили лучшего? Разве не возбуждает, не повышает самооценку?

Так тут, не то, чтобы голливуд с бродвеем дрались, не миллионер с миллиардером, тут какие-то ненормальные за столом себя вести не могут!

— Мэри! Мы уже знаем столько тайн друг друга... Давайте, колитесь!

И героиня раскололась. Себе о себе правду сказала -- разве не это главное? А посторонним настоящая леди ничего такого рассказывать не обязана, себя пусть анализируют.