Ещё одно признание в любви осени)

Узнала, что сегодня день шуршания осенними листьями.

Утром поставила ржаной хлеб в духовку и ушла бегать с Гришей. Шуршали листьями, как положено.

Вернулись, и пока Гриша лежал на пледике, сушил лапки, я резала ему морковку к мясу. И думала. В каком красивом мире мы живём. Как всё тонко и гармонично в нём придумано. Сколько оттенков цвета. И у каждого времени года свои фавориты. Бесспорно, осень забрала себе самые благородные и роскошные.

Хлеб испёкся, а я поехала на бабушкину дачу. Кое-какие дела ждали меня и никак не решались в моё отсутствие. В частности — не собранный барбарис и лохматый жасмин. Пришлось надеть перчатки и вооружиться секатором. Подстриженным он стал гораздо симпатичнее. А вот гора веток натолкнула меня на идею. Поэтому, убирая высохшую арку из хмеля над калиткой, я срезала плеть. Пара тонких веточек барбариса тоже отправилась в корзинку, где уже лежали ветки с гроздьями черноплодной рябины. А приехав домой получилось вот что:

Бывшие часы, где теперь вместо циферблата вышивка с лавандой, временно переехали на стол. А их место на стене занял венок)

Ягодки высохнут и позже отправятся в чай. А пока радуют глаз.

И ещё почему-то стишок захотелось этот показать.

Холм луны на ладони. Бирюзовый Ван Гог.     

И до коликов споры о сущности принца Лимона.     

Быть счастливой с тобой казалось очень легко:     

Быть весёлой и грустной, доверчивой и непокорной.

Мало так было нужно. Много влекло дорог.     

В тишине лежать на мосту и смотреть, как течёт вода.     

Огонь твой прекрасен! Он многих тогда увлёк.    

Болевые горячие точки — шрамами — навсегда.     

То, что ты так искал, оно — у тебя внутри.     

И ромашки те знают ответ, кого я сейчас люблю.     

Я тебе покажу, только ты это увидь.     

А иллюзий уже не будет. Бросила. Не создаю.