Полуночная гостья. 3.18

18

И в разлете крылато раскинутых рук,

Задрожав, расточилась реальность вокруг.

Пламя пляски плеснуло в нас пламенем солнц –

Ослепительно блещущих,

Иль тихонько трепещущих,

Или ласково тлеющих солнц.

И их свет изливался извивами вод,

У которых – тягучих туманов оплот.

За туманами прячется топь.

Каблуки снова выбили дробь

И чечеткой стучали,

Им ветра отвечали.

Голос ветра призывно певуч.

Вырастал лес столетний – скрипуч и трескуч,

И листвою сгонял он с небес стаи туч.

Этот бор был безмерно могуч.

Я не двигался, не дышал.

Чуть за тело держалась душа.

Чудом детски дышала душа.

Трепетала танцорка, как будто тростник,

Что под ветром, по ветру печально поник.

Тело гнулось и пело.

Миг зарница горела

Средь волос на плечах.

Двери сорваны с петель.

Будет память, как пепел,

О пьянящих ночах.

Море штормом взъерошил, изрыл ураган…

Горизонты степные да песни цыган…

Перевал и печаль золотых облаков…

Всплеск полуночной жалобы лунных волков…

Как в петлю паутины,

Затянуло в картины,

Что рождались в узорочье танца.

А они вдаль струились,

Вкруг танцорки роились

И пространствами вились,

Будто странные протуберанцы.

– Что ж ты в кресле скукожился, сиднем засел?

Иль от капли в бокале вконец окосел?

Ну-ка прочь из тряпья!

Вылезай из тряпья!

Откажись от тряпья!

Стань свободным, как я! 

Затанцуй же, как я!

Просто делай, как я!

Затанцуй, затанцуй,

Времена закольцуй!

Стань же просто свободным, как я!

И она хохотала, тревожа меня.

Я же в кресло врастал, отстраненность ценя.

Отстраненность – и бегство мое, и броня.

Искушенья ее становились сильней.

Ну куда же, куда она гонит коней?

Становилось смущенье сильней,

А смятенье мое все видней, 

Осторожность моя все видней.  

Осторожность – я слова такого не знал,

Но мой путь на меня осторожность нагнал,

Осторожность со страхом нагнал.

Но глаза ее звали в немедленный взлет,

Растопили легко осторожности лед,

Сердце стиснувший въедливо лед.

В такт напеву далекой реки

Застучали сильней каблуки.

В слабый шепот реки

Дробь вплели каблуки –

Каблуки, каблуки, каблуки…