Рождественская оратория

Сегодня католики и приверженцы различных протестантских церквей (лютеранской, англиканской и ряда других), живущие по григорианскому календарю, отмечают праздник Рождества Христова. Впрочем, не все знают, что в этот же день Рождество празднует и довольно значительная часть православных верующих. Дело в том, что сербский астроном профессор Милутин Миланкович, как альтернативу григорианскому, разработал так называемый новоюлианский календарь. До 2800 года он полностью совпадает с григорианским. Этот календарь приняли православные церкви Болгарии, Румынии, Константинополя, Кипра, Эллады, Александрии, Антиохии, Албании, Америки. Православные верующие этих стран, а кроме того Финляндии, где церковь придерживается григорианского календаря, также отмечают Рождество сегодня.

Но нас прежде всего интересует лютеранская церковь. Я собираюсь рассказать об одном из самых замечательных музыкальных произведений, посвященных празднику Рождества – «Рождественской оратории» И. С. Баха, а она создана в рамках лютеранской традиции и первоначально предназначена для исполнения в лютеранских церквях.

Праздником  Рождества Христова,  точнее сказать, большим периодом святок, открывается лютеранский церковный год, Этот святочный период начинается с первого дня Рождества и завершается праздником Богоявления, или Праздника трех королей, как это именуется в традиции лютеранской, а также католической (у нас их называют тремя волхвами). Особенно популярен этот праздник в Германии – во время него дети, одетые в белые одежды, колядуют, а на дверях домов, куда они заходят и где их угощают сладостями, ребята освященным в церкви мелом пишут зашифрованные пожелания счастья.

На этот период церковного года Бах написал довольно много музыки, очень красивой и разнообразной. Но и на этом фоне «Рождественская оратория» выделяется как произведение совершенно выдающееся.

«Рождественская оратория» представляет собой собрание из шести кантат, каждая протяженностью 30 минут, проникнутых одним настроением и объединенных последовательным развитием сюжета. Все части оратории исполнялись Бахом как полагается, в церкви, во время богослужения, и на том самом месте, на котором традиционно исполнялись его кантаты. Таким образом, «Рождественская оратория» звучит в евангелической церкви по частям в первые три дня Рождества, на Новый год (по-лютерански это праздник Обрезания Господня и Наречения Имени), затем в первое воскресенье Нового года и  последняя - на Праздник трех королей.

Оратория Баха написана для большого состава исполнителей: хор, оркестр, орган, четыре солиста  - сопрано, меццо-сопрано, тенор и бас, и дополнительно еще один тенор в роли Евангелиста, в уста которого в виде речитативов вложены фрагменты Евангелия. Евангельский текст, который евангелист произносит в оратории, не вполне соответствует чтениям церковного года. В каких-то случаях соответствие весьма большое, но в целом несоответствие довольно значительное. Вплоть до того, что на третий день Рождества в лютеранской традиции принято читать начало Евангелия от Иоанна, а у Баха продолжается чтение Евангелия от Луки, его второй главы, в которой рассказывается о поклонении пастырей. Таким образом, Бах ориентировался не на чтение церковного дня, как он это делал обычно в своих кантатах, а на евангельский рассказ о Рождестве Христовом. Для композитора здесь было важнее не отражение того, что читается и осмысливается в церкви, а отражение самого Евангелия. Эта ориентация на Евангелие, на евангельскую историю есть как раз очень важный признак оратории. И даже того, что в лютеранской традиции, в лютеранской музыке XVII века именовалось «историей».

Оратория – итальянский по происхождению жанр. Он и возник в часовнях и молельнях римских церквей, и был связан с благочестивыми духовными собраниями, на которых большое место занимала музыка и которые, когда в них музыка постепенно заняла главенствующее положение, в конце концов стали чем-то вроде духовных концертов. Более того, эти оратории со временем превратились в своего рода «духовные оперы», только без сценического действия. И жанр этот был, безусловно, отдельной внелитургической благочестивой духовной практикой, прижившейся сначала в Италии, а потом во многих частях Европы.

У лютеран, в отличии от католиков, в XVII веке такой практики не было. Зато были «истории». На крупнейшие праздники церковного года читались нараспев и впоследствии клались на музыку евангельские тексты – те, что повествуют о Рождестве Христовом, о страстях, о Воскресении, Вознесении, иногда также о Благовещении – начале жизни Христа еще с момента его зачатия. Поэтому и называли их иногда: «История зачатия Христова». Эта музыка была, конечно, гораздо более скромной, чем в Италии, но тем не менее она уже отличалась внутренней духовной театрализацией.

В XVIII веке все изменилось. И прежде всего стараниями поэтов в Германии появились духовные оратории. Это было неизбежно, поэты хотели писать духовные стихи не хуже, чем их итальянские коллеги. Но в Германии такого рода оратории получили свою специфику. Во-первых, многие из них по-прежнему сохранили непосредственную связь с крупнейшими праздниками церковного года – с праздниками, связанными с важнейшими событиями в жизни Христа и Богородицы. И во-вторых, во многих ораториальных немецких духовных сочинениях первой половины XVIII века сохраняется, как в «историях», текст евангелиста. То есть Бах ориентировался на очень старую немецкую традицию, однако, обогащенную всем тем, что модная, современная ему итальянская музыка и, вообще, католическая духовная традиция могли дать лютеранам и этим обогатить их церковную практику.

Поэтому Бах назвал свое собрание духовных кантат ораторией совершенно сознательно. Многочастные оратории, исполнявшиеся по несколько дней, в Германии тогда уже существовали. Такого рода духовные концерты еще в XVII веке проводились в Любеке и в некоторых других северных немецких городах. Они обычно происходили вне рамок богослужения. Это могло быть связано и с проведением очень любимых немцами рождественских ярмарок, когда приветствовалось исполнение всякой красивой и вместе с тем благочестивой музыки, и просто с тем, что богатые ганзейские купцы и горожане хотели получать некое духовное наслаждение, иметь свой аналог духовного музыкального театра. Ведь оперный театр открывается в Германии в разных городах только на рубеже XVII и XVIII веков.

В «Рождественской оратории» широко представлен материал прежних произведений композитора. Это было общепринятой музыкальной практикой в эпоху ренессанса и барокко, получив название «метод (принцип) пародии». Уже в XVI—XVII веках «пародийными» именовались мессы с заимствованными народными темами, а в первых десятилетиях XVIII столетия под пародией подразумевали осуществление перетекстовки (сочинение создаётся с новым текстом) или подтекстовку, когда к инструментальному сочинению придаётся текст. Музыкальный материал из своих прежних кантат и ораторий Бах применял, например, в Высокой мессе си минор.  При этом следует отметить, что композитор неоднократно использовал музыку своих светских произведений при создании вокально-духовных сочинений, осуществляя их перетекстовку, но никогда не наоборот. В целом, количество таких «пересадок» составляет почти пятую часть творческого наследия композитора.

Рассказ о рождении Христа-младенца распределен по шести частям оратории следующим образом: 1. Рождение Младенца; 2. Благая весть; 3. Пастухи у яслей Младенца; 4. Младенец наречен Иисусом; 5. Волхвы у царя Ирода; 6. Поклонение волхвов. Все части оратории созданы по единому принципу. Все они начинаются с роскошного, торжественного хора (за исключением первой и второй частей). А заканчиваются они все церковным хоралом, в котором обязательно звучат отголоски, фрагменты музыки их начального номера. Каждая часть содержит в себе евангельские повествования, речитативы евангелиста: чаще всего это два фрагмента. И кроме того, обязательно два номера в жанре арии, которая может быть сольной, а может быть дуэтом или терцетом.

Я подробнее прокомментирую первые две части оратории, которые мы сегодня услышим, и которые были предназначены для службы в рождественскую ночь и первый праздничный день.

Оратория открывается инструментальным вступлением очень праздничного характера, и торжественным и радостным хором «Ликуйте, торжествуйте», как бы грандиозным порталом, вводящим в повествование. Первая часть оратории включает девять музыкальных номеров. После выразительного рассказа Евангелиста вступает ария меццо-сопрано «Готовься, Сион» (№4). Далее хоралы чередуются с речитативом Евангелиста и арией баса «Великий Бог и сильный царь, возлюбленный Спаситель» (№8).  

Вторую  часть (номера с 10 по 23) также начинает инструментальная пьеса в ритме сицилианы -  почти импрессионистская звуковая картина, передающей таинство ночи. Необыкновенной красотой отличается нежная колыбельная «Спи, мой любимый» (№19, альт), после которой следует радостно -оживленный хор «Слава в вышних Богу» (№21).

 Как указывает музыковед Роман Насонов,  оратория по частям исполнялась в Рождество 25 декабря 1734 года и ближайшие дни следующего, а её исполнение было закончено 6 января 1735 года в праздник Богоявления. По существовавшей в то время в Лейпциге музыкальной традиции, кантаты поочерёдно исполнялись на утренних службах в одной из двух главных церквей города, а кроме того, кантата могла прозвучать повторно вечером уже в другой церкви. Исследователи приходят к выводу, что первая часть оратории была исполнена вначале в церкви Святого Николая, затем — в церкви Святого Фомы; вторая — наоборот: в церкви Святого Фомы утром и в церкви Святого Николая вечером; третья часть (как и пятая) исполнялась только в церкви Святого Николая на утреннем богослужении; исполнение же четвёртой и шестой происходило в том же порядке, как и исполнение второй кантаты. После этого оратория неоднократно звучала на лютеранских службах.

После того, как в 1962 году Второй Ватиканский собор разрешил католическое богослужение на национальных языках, оратория стала исполняться и на католических службах. Ее также (в переводе на английский) использует в своей богослужебной практике англиканская церковь.

Но, конечно, высочайшие художественные достоинства «Рождественской оратории» И.С. Баха возвысили ее над чисто богослужебной практикой, и, как это нередко случается с баховскими духовными сочинениями, породили широкое использование этой гениальной музыки за пределами храма, в концертной практике.