Соломоново решение

Соломоново решение

Хотите, верьте, хотите, нет, однажды зимой в одном маленьком сибирском городке случилось чудо. 

Да-да, конечно, чудо случилось как раз накануне наступления Нового Года, всего за несколько часов до боя курантов. 

Дело в том, что в этом городке был всего один настоящий театр. И вот этот самый театр по неназванной причине мэром города было решено закрыть. Может, дело заключалось в том, что за год в театре проходило всего двенадцать спектаклей, а может, в том, что один местный чинуша решил снести здание театра и воздвигнуть на его месте торговый центр. 

Но, в чём бы ни была причина возникшего, казалось бы, на ровном месте, желания мэра закрыть театр, нашлись в городе люди, не желавшие, чтобы это произошло. Среди них оказались несколько актеров театра, режиссер, по совместительству школьный учитель русского языка и литературы у старшеклассников, а также звукорежиссер, три помрежа, гример и костюмерша. Практически все сотрудники театра в полном составе. К ним присоединились школьники и их родители, особенно те из них, кто ходил в театр в школу-студию, мечтая тоже играть на сцене. 

Видя, что желающих сохранить театр почти столько же, сколько сторонников заиметь свой местный Торговый Центр, мэр объявил свое решение:

– Если тридцать первого декабря вы представите городу совершенно новую яркую, волшебную постановку, то, так и быть, мы найдем для постройки Торгового Центра другое место. 

И многие обрадовались и поддержали «Соломоново решение». Вот только они не учли, что до тридцать первого декабря осталась всего неделя. 

– Неделя! – восклицал Всеволод Ильич Тишвин, режиссер и учитель, дергая себя за густую бороду, как делал всегда, когда нервничал. – Как можно создать новую, да еще волшебную, постановку за неделю?..

Одна из старшеклассниц подошла к нему и осторожно взяла его за руку. 

– Послушайте, Всеволод Ильич! Да, нам придется работать круглые сутки, но мы сможем создать такой спектакль. Декорации к нему мы с Вадиком нарисуем вдвоем. Попросим гримера и костюмера нам помочь. Придется много шить, найти ткань. Но это вообще не проблема, у нас дома лежат громадные лоскуты, их хватит. И точь-в-точь такого цвета. 

– Какого? – немного растерянно, глядя на Нину как на какую-нибудь экзальтированную барышню, коей Нина не была, спросил Всеволод Ильич. 

– Алого, – бесстрашно ответила Нина. – Мы создадим на сцене новогоднее рукотворное чудо под названием «Алые паруса»! 

Глядя ей в глаза, Всеволод Ильич будто наяву увидел плывущий у линии горизонта корабль, украшенный алыми как яркий летний закат парусами. 

– Мы воссоздадим новогодний антураж, будто в Каперне вот-вот наступит Новый Год, идет снег, но никто не верит в чудо сильнее Ассоль. 

Всеволод Ильич решительно прервал пламенную речь:

– Нина, скажите, и кто по-вашему смог бы сыграть Ассоль? Ведь нужно будет показать ее в детстве, а потом в юности…

Нина покраснела, опустила глаза, и пробормотала чуть громче, чем шепотом:

– Моя младшая сестрёнка Анечка вот уже год ходит к вам в мастерскую. А мы с ней внешне очень похожи…

– Ага, семейный подряд, чудесно, – хлопнул в ладоши Всеволод Ильич, из учителя превращаясь в режиссёра. – Что же, одобряю. Ну а кого вы видите в роли Грея? Нам и тут понадобится два более или менее похожих актера. 

– Ну, среди детей Колюня Матюшин подает большие надежды. Он точно смог бы сыграть. 

– А взрослого Грея? – склонив голову на бок, спросил Всеволод Ильич, внимательно глядя на Нину. 

Нина же открыто взглянула ему в глаза. 

– Вот тут возникают трудности. Мне кажется, Грей старше Ассоль. Он уже умудренный опытом, борьбой, преодолением трудностей мужчина. И внешне он должен быть чем-то похож на Колю…

Режиссер поднял руку, давая понять, что Нине стоит замолчать.

– Я думаю, что среди моих взрослых актеров есть лишь один подходящий актер…

Что-то дьявольское сверкнуло в зеленых глазах Нины. 

– Если вы про Карташёва, то как вы можете! Он же родственник этой акулы Нарышева, того чинуши, который хочет снести наш театр. Караташёв ни за что не станет нам помогать, ему это просто не выгодно. 

– Хм, – режиссёр сцепил пальцы и взглянул на Нину так, как еще никогда на неё не смотрел. – Дело в том, что я знаю имя человека, который легко смог бы уговорить Юрия нам помочь. Все зависит лишь от готовности этого человека. 

– Какого человека? – с недоумением спросила Нина. 

– Имя актрисы, девушки, к которой Юрий очень неровно дышит… Нин, ну, Боже ж мой, я имею ввиду вас!

– Меня? 

Нина буквально замерла на месте, и краска сбежала с ее персиковых щёк. 

– Всеволод Ильич, вы с ума сошли? С чего вы взяли…

– Что ты ему небезразлична? Просто потому, что это так. Я вижу это невооруженным взглядом. Юрий в тебя влюблен, это неоспоримый факт. И он сделает все, о чем лично ты его попросишь. 

– Он меня терпеть не может!

Всеволод Ильич засмеялся, тихо, но так, что Нина услышала его смех.

– Девочка, тебе всего семнадцать лет. А Юрке под сорок, и он понимает, что так-то он тебе не пара. Поэтому всеми силами создает между вами дистанцию. Вражду. Соперничество. А исподтишка все равно пожирает тебя глазами. Ух, какая у вас могла бы быть химия! 

– Всеволод Ильич, ладно бы его отношение. Но я его терпеть не могу!

– И в этом ты ошибаешься. Помнишь, как в прошлом году у Юрки прихватило живот? Ему вырезали аппендицит. А ты тенью бродила под окнами операционной. Помнишь? Потом спала на уроках. А еще, когда на Балу Ивана Купала Юра пригласил танцевать Настасью, ты буквально испепеляла ее взглядом, помнишь? Или когда родственник публично унизил Юрия за то, что он «тусит среди отбросов города», имея в виду наш театр, ты прыгала и радовалась после того, как Юра дал ему в морду? Солнце мое, ступай к Юрию, поделись своей концепцией спасения театра, идеей постановки новогодних Алых Парусов, и я уверен, что Юра согласится. 

Сомнения терзали душу, но желание спасти театр (и узнать, прав ли Всеволод Ильич) заставило Нину пойти в городской клуб, чтобы поговорить с Карташёвым. Нашла она его у большого бильярдного стола. 

Набравшись смелости, стиснув за спиной кулачки, Нина сделала вдох, и на выдохе обратилась к кузену злейшего врага:

– Извините за то, что отрываю вас от игры, Юрий Михайлович. У меня к вам просьба. 

– Какая? – окидывая Нину пристрастным взглядом, спросил Карташёв. 

– Сыграйте Грея в нашей новогодней постановке “Алых парусов”. 

Юрий молча, не отводя взгляд, смотрел на Нину. Через минуту он ответил:

– С одним условием.

Сердце Нины как птица в клетке забилось чаще. 

– С каким? – спросила она, ожидая подвоха. 

– Если Ассоль будете играть вы. 

***

Репетиции длились с утра до ночи и с ночи до утра. Шились костюмы, делались декорации, актеры в удвоенном темпе учили текст. 

И вот, наступило тридцать первое декабря. 

Ровно в шесть вечера зал оказался забит до отказа. В ложе восседал мэр, а рядом с ним пристроился кузен Карташёва, потиравший потные руки, уверенный в том, что актеров и режиссера ждал провал, а ему скоро предстояло вызывать бульдозеры. 

Но стоило занавесу подняться вверх, как Нарышев прикрыл маленькие злые глазки. 

Нет, за неделю просто невозможно было создать такое. 

– Где они взяли деньги? – подозрительно воскликнул Нарышев, косясь на мэра. Но тот уже перестал его замечать. Как и все остальные зрители. 

– Узнаешь ли ты меня? – спросил Артур Грей у смотрящей ему в глаза Ассоль. 

– Совершенно такой! – прошептала она, пряча слёзы от всех вокруг, прижимаясь к груди любимого мужчины. 

Когда зал потрясла стоячая овация, сомнений не осталось: театр стал неприкосновенен. 

А когда овации стихли, Грей внезапно опустился на одно колено перед Ассоль и при всех попросил ее осчастливить его согласием стать его женой. 

Нина смотрела в теплые карие глаза, где-то краем сознания понимая, что вот-вот наступит Новый Год, тонула в них, и дала ответ словно прыжок в ласковые морские волны: 

– Да! Да! Да! Да! Да! 

Зрители рукоплескали, Всеволод Ильич плакал, куранты били, Новый Год наступал, не вытесняя собой чудо взаимной любви.