Финт винтом

С древа Эволюции поглядеть, повыше, по-облезьяньи забравшись, врать – жизнеспасительно: мимикрия, притворялки, обманные финты разного рода – боги братьев меньших. Чем выше социализация непрямоходящих – тем больше вранья и уловок.

Ложь во спасение – тот самый, наш случай.

Если вглядеться в столетней давности чертежи создателей «нового человека», то не труд будет увидеть изумительное: новый человек должен быть нелгущим.

Все силы были брошены на трудовой фронт неполживости. Работа кипела адова, учители нелжи выставили себя точкой, из которой высверкнули два противных один другому луча: один направлен в бесконечность упразднения Бога и рубки в щепу Древа Жизни, другой – в бездонность упразднения Дарвина (как бы признаваемого светочем, но и всё же, – по факту!) и с ним – выкорчёвывания древа Эволюции.

Как так?!

Бог уловил Адама-Еву на лжи – долгом эхе лжи великого Змея; Бог изгнал лжецов из Сада.
Дарвин вывел ложь основой всеприродного бытия, призвав тем самым человека терпеть время, восхищаться нарастаниями лжей, отбросить прочь сомненья и принять наконец по праву принадлежащий ему венец высшего из творений в исполненном «лжами» Саду.

Создатели нового «Ватикана», учители иссечения камней, элитарно-коллективные «Бонаротти» постановили изгнать из «города-сада» и Бога, и Дарвина.

Макьявелли объявить врагом человечества.

Переделка мира «на новый штат» (Достоевский).

«Где стану я, там сейчас же будет первое место… «всё дозволено», и шабаш!» (Он же, как бы.)

С поправкой на ветер (перемен): дозволено будет всё из того, что дозволено великими инквизиторами. Шабаш? Как поглядеть…

Парадоксально?
Пушкин сомневался в столь широкой широте человека: «Гений и злодейство – две вещи несовместные. Неправда…».

Достоевский предполагал вероятность: «Верхушка – злодейство или благородство, или и то и другое вместе».

Нитше вывел «вечное возвращение» как единство без борьбы противоположностей.

***
Пустая забава,

Одни разговоры.

Ну что же,

Ну что же вы взяли взамен?

Пришли те же жулики,

Те же воры

И законом революции

Всех взяли в плен.

Есенин. Как же ему было не повеститься?

Цензура – мощнейший инструмент новых учителей нового человека – мигом изъяла из «Страны Негодяев» Сергея Есенина его «ложь» о подсмотренной в щелку Поэзии кардинально кардинальской лжи; пропись «Негодяев» срочно была заменена строчной «неопределённостью»; приговор был окончательный, обжалованию не подлежал.
Провидец ли Есенин? пророк своего века? Закрепим ли мы имя покойного в почётном списке «неполитиков», которые, как известно нынешнему всеписателю Прилепину, всегда давали и продолжают давать «главные и лучшие прогнозы происходящему», будучи – бесспорно! – «прозорливее большинства»? Или таки «большинство» не столь слепо, как желают нам представить иные – преназойливейше, причём? Или «меньшинство» не ограничивается «расстрельным списком» высунувшихся «выше травы, громче воды» из земли Русской?

Ложь учителей увидели многие и многие; одни – сразу, другие – по ходу Сизифова дела. Одни возмутились, другие затихли в подполах, третьи… третьи пошли в партизаны полной луны, стали лгать в Стране Лжецов (см.: Джанни Родари).

… Та, у которой я украден,

в отместку тоже станет красть.

Не сразу этим же ответит,

а будет жить с собой в борьбе

и неосознанно наметит

кого-то дальнего себе…

Это ведь – о подлости, о воровстве, о лжи. Срез бытовой, межличностный. Евтушенко? – Да.
Но та же Триада. Но с бытом в петлю не всякий скакнёт.

***

Антитроица.
Шло время. Недолго шло. Канцер-канцлер лжи пожрал без остатка и учителей, и учеников, и прорабов духа и нищих, и сад, и град…

Крайним из научителей в попытке пыткой «ренессанса» выступил лауреат Нобеля Солженицын, триумфально-скоротечно призвавший «жить не по лжи».

Народ в ужасе молчал. Народ безмолвствовал.

В молчании новейшие провиденциалы (см.: бл.Августин, «О Граде Божием», Лютер «О рабстве воли») могли усмотреть проблески силы-правды:

Мы видели их мёртвые трупы (А.Пушкин, «Борис Годунов»).

***
Если вглядеться в нынешние чертежи нынешних, Третьесословных чертёжников, грешно будет не увидеть почти то же самое: человек может лгать сколько ему влезет, но «мы» узнаем правду о нём; знаем сейчас, завтра будем знать ещё больше.

Куда больше? – спросится.

Ответ: туда. Всё туда же.

Из сети: «Основным недостатком старого человека большевики считали индивидуализм.

Для того чтобы построить общество справедливости и равенства, каждый его член должен был отказаться от автономии и подчинить свои поступки и желания воле коллектива.

Новый человек мог обрести свободу, только растворившись в коллективном теле».
Так было. Сто лет тому. Ну, правда в силе.

Теперь же новые, глобальные «большевики» не требуют отказа от автономии; автономия «сама собою» сходит на нет, человек-«небольшевик» «саморастворяется».

Мягкая сила в действии правды. Всепоглощающей, всеобъемлющей. Единственно верной, потому что сила – в ней.

Герберт Маркузе: «Культ потребления является одной из форм общественного контроля.

Внешне система, в которой мы живём, претендует на то, что основана на демократических принципах, но на самом деле она является авторитарной».

Замечу: культ потребления не ограничен стенами-потолками-крышами гипер-супермаркетов; он столь же безграничен, как безграничен «микрокосм» человеческий.

Но!
Итожу. Что в первом, что во втором случае наличен отказ от идеи эволюционного развития, от Дарвина и дарвинизма как теории «обезьяночеловечества».

С исключениями (исключения твердят базу правила, об этом ещё Перворимляне были известны): сами «большевики», меньшинство элиты предпочитали и предпочитают и будут отдавать предпочтение «достоевскому» выбору: «Если б кто мне доказал, что Дарвин вне истины, и действительно было бы, что истина вне Дарвина, то мне лучше хотелось бы оставаться с Дарвином, нежели с истиной».

Проще говоря, лучше врать лучше, но только лучшим из лучших правдоиметелей-счастьефикаторов. Не искателей – иметелей. Во всех смыслах.

***
Так говорят потаённые Заратуштры новейшей эпохи.

Так говорят.

Мало кто слышит. Или – много?..

Глагола Ему Пилат: что есть истина?..

А что – Бог? Бог как народ – безмолвствует.