Жажда

К столпам приходят, садятся в охранный круг

и курят трубку, и полнятся едким дымом.

Они едины, но всякий ближний — ни враг, ни друг,

а прежде — сила, жгучие серафимы.

И каждый — молния, каждый — аспид, летучий змей

и тот огонь, что сожжёт без жалости, но очистит.

И нет им права, и нет им страсти, и нет путей,

но не подумай, что им прискорбно, мой милый мистик.

Они вверяют себя, и верят, и тем сильны,

и на безволье нет места боли, нет места страху.

Как воды Леты, их дни неспешны, прозрачны сны,

и есть в них солнце, и нет им смерти, эдемским птахам.

А я — никчёмна, но я — гордыня, и я сужу,

живя под небом, живя в придонье, не видя сути,

и бьётся жажда во мне, как бьётся бровастый жук

в ладошке тесной того, кто богом однажды будет...