Глашка

Живая картинка. Вижу.

«... Как раз первое, что мне бросилось в глаза, когда я вошел в кладбищенскую ограду, - намогильная плита по левую сторону церкви, потрескавшаяся и поросшая мохом, на которой я, однако, мог отчетливо разобрать:

“Здесь положен прах

помещика села Петровского

Вениамина Петровича

Аннибал”. 

В чреватых воспоминаниях Льва Павлищева очень живо рисуется оригинальная фигура покойного, игравшего, кстати сказать, не последнюю роль во время пребывания Пушкина в селе Михайловском. Отличный хозяин, опытный агроном и страстный охотник, он был, как все Ганнибалы, отменный хлебосол, и чуть ли не благодаря ему слово “гостеприимство” было заменено надолго в Опочецком уезде словом “ганнибальщина”. Вдобавок он был большой руки весельчак и искренний любитель музыки и организовал в своем Петровском целый оркестр музыки, причем являлся не только в качестве капельмейстера, но и в качестве композитора. Им, как известно, была положена на музыку песня Земфиры из “Цыган” – “Старый муж, грозный муж”, – особенно усердно распевавшаяся в семействе Осиповых в Тригорском. По словам Сергея Львовича, своей приверженностью к стихам Пушкина он даже заразил своих дворовых. Его неизменный спутник по охоте, рыжий цирюльник и горький пьяница Прохор, набивая охотничий ягдаш подстреленной дичью, напевал из “Братьев разбойников”:

Какая смесь одежд и лиц,

Племен, наречий, состояний!..

А его судомойка “толстуха Глашка” выучила наизусть с начала до конца “Бахчисарайский фонтан”. Презабавный анекдот сообщает про эту самую Глашку Сергей Львович в письме к сестре поэта Ольге Павлищевой:

“Вчера мы все хохотали до упаду: Вениамин Петрович вызывал Глашку из кухни нас потешать декламацией из «Евгения Онегина». Глашка встала в третью позицию и закричала во все горло:

- Толпою нимф окружена

стоит Истомина: она

Одной ногой касаясь пола,

(Глашка встает на цыпочки)

Другою медленно кружит,

(Глашка поворачивается)

И вдруг прыжок, и вдруг летит,

Летит, как пух из уст Эола...

Глашка тут прыгает, кружится, делает на воздухе какое-то антраша и падает невзначай на пол. Расквасив себе нос, громко ревет и опрометью бросается на кухню”». – И.Л. Леонтьев-Щеглов. Литературные очерки и эссе // Среди великих. Литературные встречи. М., 2001. С. 102-103.

***

Это ж песня какая Глашка. Недостача в формах танцорки – балетные они или «судомойные», «во всё горло»? Как бы то ни было, это ж цельный характер, это Лицо. Детское, ребёночье, не личико – лицо. Разве нет?

А Прохор, рыжий, пьяненький, над горкой битой дичи:

Не стая воронов слеталась

На груды тлеющих костей,

За Волгой, ночью, вкруг огней

Удалых шайка собиралась…

А Осиповы, с хоровым, задорно-насмешливым пеньем!..

Сказка, чистейшей, родниковой воды сказка.