Работает -- не трогай

"Ему бы на фабрике колесо вертеть", -- говаривала моя бабушка, видя в телевизоре крепкую фигуру и упитанную ряшку какого-нибудь эстрадного певца. А я в детстве недоумевал: какое колесо? Потом узнал, что при царе-батюшке станки работали от длинного вала, проходящего под потолком цеха и вращаемого паровой машиной через это самое колесо. Вал был снабжен шкивами для передачи мощности на станки, и чтобы остановить станок, нужно было сбросить ремень со шкива. Специальным крючком.

Казалось бы, это было слишком давно, и какое нам дело? Но один цеховой мастер, работающий на крупном московском заводе, однажды поведал мне, что еще в 60-е годы прошлого века в штатном расписании их токарного цеха числился шорник, то бишь специалист по коже. Спрашивается, на кой черт он был там нужен? Ответ: он чинил и изготавливал ремни для привода старых-престарых станков. От того самого вала под потолком. Какие же это были станки? Ну да, те самые, дореволюционные. И они исправно работали! А раз так, то на месте директора завода еще трижды подумаешь, прежде чем примешь решение поменять их на современные и высокопроизводительные, но, увы, недолговечные. Кое у кого еще стоят дома швейные машинки "Зингер", и не зря. Они работают? Вот и чудненько.

Кто читал "Заставу" Сергея Лукьяненко, тот, наверно, помнит колоритного персонажа -- пожилого интеллигентного токаря. В работе над "Реверсом" я задумался еще об одном романе цикла "Пограничье", в нем я сделал бы того токаря начальником цеха где-нибудь в Аламее, а в качестве главного героя выбрал бы молодого местного парнишку -- шорника из того цеха. Уж он бы у меня чего только не понаделал из самой разнообразной кожи, включая... нет, я обошелся бы без живодерства, но убитые негодяи -- вполне себе законное сырье, если другого не достать. Не из себя же ремни резать! И не из положительных героев.

Однако цикл подошел к завершению до того, как мои идеи воплотились во что-то определенное. Чуть-чуть жаль, но именно чуть-чуть.