Мы живём в перевёрнутом мире.

Исследования антропологов всё убедительнее доказывают нам, что в так называемых первобытных обществах до изобретения денег господствовал не бартерный обмен, как считалось ранее, и не натуральное хозяйство, а дарообмен. Бронислав Малиновский на примере тробрианцев, а Марсель Мосс на примере индейцев показывают нам структуру общества, которую можно рассматривать как полную противоположность нашего капиталистического общества. Под капитализмом я понимаю не только накопление денег и имущества, как в марксизме, а в более широком смысле вообще напокопительство, скупость. Голоса на выборах - это тоже капитал, и в этом смысле демократия- это разновидность капитализма. Любое общество, где на вершине иерархии оказываются самые скупые - это капитализм. Антропологи в свой черед всё убедительнее нам показывают, что в естественных обществах самые скупые оказываются в самом низу, а на вершину иерархии попадают самые щедрые. Мосс описывает сложнейшие ритуалы дарообмена у индейцев, где люди идут на крайнюю жестокость и даже убийство ради того, чтобы.... проявить щедрость, за право на расточительство. Это даёт повод анархистам очередной раз обрушится с критикой на государство и объявить государство и вообще всю цивилизацию синонимами скупости. Но всё не так просто. Как известно, монету люди научились чеканить где-то 3 000 лет назад, а до этого довольно развитые в хозяйственном плане государства обходились как-то без товарно-денежных отношений. Древний Иран, Египет, Индия не знали денег, а налоги там платились как подарки государю. 

Аналогичным образом устроены государства Античности. Греческий полис - это вообще образец политики, основанной на щедрости, а не на скупости. Можно упрекнуть эти культуры в наличии рабства, но идея рабства никак не противоречит дарообмену. Рабство может быть порождением скупости, как в Америке, а может быть порождением щедрости. Мосс хорошо описывает правила дарообмена, по которым человек, не способный подарить своему дарителю соразмерный ему подарок, попадает в зависимость от него и опускается ниже по иерархии. Сейчас исследователи даже понятие кредита выводят из дарообмена и убедительно доказывают, что кредит появился ещё до зарождения денег и бартера. Слово "кредит" переводится с латинского, как доверие, поэтому словосочетание "кредит доверия" есть тавтология. И здесь наш мир снова всё переворачивает кверху ногами. У нас кредит - это выражение скупости и параноидального недоверия, способ паразитирования на дефиците. Но главный переворот заключается в том, что люди, которые в обществе наших предков оказывались в самом низу иерархии, как самые скупые, теперь правят нами и стоят несравненно выше щедрых и благородных индивидов.

 Единственная сфера, которая ещё остаётся верна традициям дарообмена у нас - это искусство. Художники, как индейцы у Мосса, соревнуются между собой в щедрости, а нередко этим занимаются и их персонажи. По крайней мере, в моих романах это так. Одна из причин, почему я обратился в своих произведениях к теме древней Руси - это то, что там мир ещё стоял на ногах, а не как сейчас - на голове. И больше всего мне интересен именно период крещения Руси, когда начался переворот с ног на голову, от религии изобилия, где боги соревнуются между собой в щедрости, к религии дефицита, где бог лишь однажды проявляет щедрость, когда жертвует собой на кресте. Ну и пикантная приправа - это вампиры, которые символизируют собой общество победившего жлобства, капиталисты, паразитирующие на чужих телах и пьющие их кровь.