Оборона Молочного

Ester Sherimi подала интересную идею https://author.today/post/610092

Безжалостно выбиты стеклопакеты. Два ящика заряженных лент и ящик гранат. «Революционный-скорострельный», больше ста лет назад запрятанный дашиным пра-прадедом, прямо ржавыми колёсами, установлен на придвинутом к окну блестящем полировкой новеньком письменном столе в моём кабинете, что на втором этаже. Удобнее только на колокольне, но там, на телевышке и на самых высоких деревьях устроились снайперы.

«Максим» наскоро перебран и смазан, сами все измазались, но это сейчас волновало мало. Боеприпасов у всех на десять-двадцать минут боя, потом остаётся только рукопашная. Итого, полчаса максимум. Мало! Необходимо, как можно больше потерь нанести, чтоб враги подмогу запросили. Успеем ли?

Даша прижимается к моей груди, заглядывает в глаза:

— Обещай мне одну вещь, милый, — глаза её красны, взгляд требователен.

— Какую? — чую подвох.

— Что добьёшь меня, — она нервно сглатывает, — когда сражаться не смогу.

Секунду думаю:

— У меня к тебе такая же просьба.

Хочу ещё многое сказать, но, тут стрельба и гвалт в лесу прерывается грохотом орудий, ещё через десяток минут на площадь, со стороны леса, выбегают алзы, с лап до головы в каких-то блестящих мехах, рассыпаются веером. Когда до нас остаётся полсотни метров, открываю огонь, мне вторят сотни стволов.

Особенно не по нраву врагам медвежьи жаканы. Они валили с ног и ломали кости. Даже касательное попадание было смертельным: на Динозии свинец редкий элемент, для алзов — сильнейший яд.

Рептилоиды прут, как муравьи, настырно лезут через горы трупов. Десять минут и стрельба стихает. Последние гранаты отмечают, как кажется врагам, конец сопротивления.

— Типлакожжие, брасайте аружжие и выхадите па аднаму, — на самой большой куче трупов стоит, видимо, их командир, к пасти поднёс подобие мегафона, — Нам нужжны рабы, мы будим васс биреччь.

Отчаяние порождает, даже не храбрость, а наглость и кураж. Выхожу на остатки балкона:

— Лягуха****, я сделаю из тебя чучело! — сбегаю вниз, обнажаю честно стыренную из клада шашку, — На огороде поставлю.

— Лягухи! — вторят мои земляки.

Алзы взвыли и, закинув за спины табельное оружие, выхватили дуэльные мечи: за такое оскорбление требовалось изрубить врага в кусочки.

Молча бегу навстречу взбешенному ящеру, берегу дыхание. Также молча, слышу только топот и шумное дыхание остальных, кто с чем, за мной следуют односельчане. Две стены смертельной ненависти сшибаются, я успеваю зарубить крикуна, потом, что-то пахнуло мне в лицо. Всё тело немеет, валюсь навзничь. Последнее, что вижу, как любимая падает ничком на меня сверху.