Глазаст

Лев Толстой: «Я недавно много думал о небе. Странно, но в Библии, например, слово небо встречается четыреста пятьдесят раз и нигде не говорится, что небо синее или голубое. Вы там найдёте небо “красное”, небо “багровое”, небо “как железо”, но ни разу не сказано, что оно синее. Не правда ли, удивительно? Еще удивительнее, что синего неба и у Гомера нет и в Ведах. Как будто все древние люди не знали этого цвета. Пифагор, например, оперировал четырьмя цветами: красным, черным, белым и желтым. Только после Христа мы начинаем встречаться с синим и голубым цветом. И небо получило свою синеву. Оно стало голубое. Не знаменателен ли этот факт? Только теперь глаз наш научился выделять из спектра голубой цвет. Символ кротости и смирения. И только теперь нам это делается понятным и близким. Как хорошо!..» - Цит. по: Исторический Вестник. Январь 1915 года, стр. 99.

А ведь граф-то – хорош, ой, хорош! Глазаст. Что делать?

Но вот ещё что: синего цвета краска была и впрямь сущей диковиной, редкостью. Не умели выделывать синего красителя. Пока её египтяне не «изобрели». А и вообще, в лексиконы разных народов слово, обозначающее «синий» (цвет) приходило, считают учоные счетоводы, последним. Вроде из-за того, что синий цвет встречается в природе «редко». 

А небо? А вода? А глаза? А…

Историки твердят, что с шестого века лазурит – минерал, из которого научились выделывать ультрамарин, добывавлся чуть не единственно на территории Афганистана. В Европе цена его была примерно такой: один к пяти, то есть одна мера лазурита за пять мер золота. Маржа оставалась у венецианцев. И только случай в Германии девятнадцатого века вывел синий цвет в люди: Генрих Дисбах получил «берлинскую лазурь». История известная. Берлинской лазурью сам Ван Гог питался. Макнёт кисть в массу, и в рот. Уверял, что вкусно. Я повёлся, поел немного. Так себе бланманже. Бог с ним. 

Но ведь у древних германцев была трава синильник (вайда), с Востока везли индиго, из листьев индигоноски. И ещё много чего было. Покопаться в истории – ой, сколько синего наплывёт!

Что до Библии с глазастым графом, или до таблиц царя Вавилонского Хаммурапи, тут дело неразрешимое: любой перевод в неизвестного качества известную меру условен. Где был сапфир, там лазурит, где пир гулял, там гроб стоит. А потом, есть ведь и понятие табуированного и секретного.

Довольно. 

У Мишеля Пастуро есть любопытнейшая «История цвета». Так и называется – «Синий. История цвета». Встречу графа Льва Николаича, порекомендую. И «Исторический Вестник», от января пятнадцатого, подарю: раритет-с.