Бриллианты для диктатуры Бонапарта.

Без пяти минут император, незадолго до коронации в Москве, Александр II разбирал архив своего почившего отца. Неожиданно в его руки попало письмо неизвестному адресату - возможно, самому батюшке, царю Николаю - от лица весьма в Европе известного. От бывшего премьера дореволюционной Франции и известного историка Франсуа Гизо. Текст настолько поразил Александра, что он не поленился переписать его целиком. 

О чем было письмо? О той нелепице, которую сотворил Николай, втянув Россию в Крымскую войну. О непонимании здравомыслящими людьми мотивов и действий Петербурга в первой половине 1853 года на переговорах в Константинополе вокруг конфликта из-за Святых мест, которые привели сперва к войне с Турцией, а потом и с половиной Европы. 

Гизо писал: 

«После маленькой неудачи вы достигли успеха… вы зашли вскоре далее, чем желали; вы соединили всю Европу против вас и толкнули Турцию в объятия Европы. Зачем? Я еще раз не понимаю. Я бы понял, если бы я видел в вас решимость поставить крупную и последнюю ставку и, несмотря на риск, захватить Константинополь. Но так как я ее не вижу, то продолжаю думать, что для вас важно лишь достигнуть скорого окончания положения, которое имеет троякие последствия: оно изолирует вас в Европе, оно соединяет Европу против вас, оно все более и более ставит Турцию под охрану европейского концерта. Вы можете сойти с дурного пути, хотя и не без некоторой временной неприятности, но также и без особо серьезного вреда для вашей национальной политики и для ее будущего. География и естественное течение дел дают вам в турецком вопросе силу и преимущества, которых ничто не может у вас похитить. Зачем призывать на себя бурю, когда достаточно предоставить течь воде».

Знал бы Гизо все обстоятельства дела, он бы и вовсе мог выдрать у себя последние волосы, не переставая кричать: "Зачем?!" Александр знал. Тем горше было ему сознавать степень помрачнения рассудка у собственного кумира...

Этот пост для тех, кто на нас подписан, но не читал две последние книги цикла "Рыцарь плаща и кинжала": https://author.today/work/series/39296. В них мы достаточно подробно осветили те странные, противоречивые шаги, которые предприняла Россия, покорная воле своего императора. Про то, как Николай I повторил ошибку Яна Собесского и спас Вену, чтобы ему отплатили черной неблагодарностью, знают многие. Но знаете ли вы, что в восшествии на императорский престол Наполеона III, в бонапартистском перевороте 2 декабря 1852 года замешаны и русские деньги, и русская воля? Что Николай собственными руками ковал кинжал, которым его зарежут?

Имена главных акторов этой драмы - Мария Калергис и принцесса Матильда Бонапарт. Две слабые женщины, но зато какая судьба! Первая - дама-скандал, содержавшая в Париже салон, который прозвали обществом разврата на паях. Белокурая красавица, великолепная пианистка, родственница канцлера Нессельроде и... падшая женщина, бросившая своего мужа, укатившая во Францию и менявшая любовников как перчатки. О ее непростой роли в бонапартистском перевороте поведал миру Виктор Гюго. Он назвал ее "немного шпионка, совершенно обольстительная и ужасная" и активной участницей переворота. Чья шпионка? Конечно, русская. Какой же напрашивается вывод? Мария Калергис действовала по указанию Петербурга и лично Николая, отчего-то вбившего себе в голову, что Франция наполеоновская куда предпочтительнее Франции республиканской.

Любой государственный переворот - это прежде всего деньги и еще раз деньги. Откуда они взялись у президента Франции, получавшего в день 77 франков? От несостоявшейся невесты и родной кузины Матильды Бонапарт-Сан-Донато. Она заложила свои бриллианты, чтобы получить займ, который пошел на подкуп военных и полицейских. Те самые драгоценности, которые она украла у своего мужа, известного миллионщика и мецената Анатолия Демидова, после того как удрала от него в Париж из Флоренции в компании своего любовника. Ну, украла и украла - причем тут Николай? А при том, что он мог и расстроить этот брак, и заставить вернуть бриллианты. Не расстроил и не заставил. Напротив, принял Матильду ласково в Петербурге как свою родственницу (ее мать Екатерина Вюртембергская, дочь короля Фридриха Вюртембергского и кузина Николая I), а после ее развода с мужем настоял на выплате ей большого содержания от Демидова.

И что ж в итоге? Кажется, Николай самонадеянно стал считать Наполеона III собственным детищем. В свете вышесказанного его фамильярное обращение к императору Франции - «мой дорогой друг», а не «мой дорогой брат», как принято среди монархов - выглядит не оскорблением, не дипломатической бестактностью, а намеком на свою роль. Явно выдуманную. Звезду поймал царь-батюшка. За что и поплатился. А с ним и вся страна.

Более подробно эти истории изложены в нашей книге "Лестница в будущее":https://author.today/work/421130