Идеальных обложек пост
Автор: Лиса СеребрянаяНавеяно несколькими не столь давними беседами)
Околоисторические тексты писать увлекательно… но и трудно. Даже если это просто любовный роман. Потому что сколько ни перелопачивай тематических книг – и совсем серьезно-научных, и научно-популярных, – не всегда из этой массы знаний можно выцепить что-то однозначное, да еще и непротиворечиво вписать в мир, в котором явно есть место фантазии. А еще прочитанное забывается, и иной раз приходится все перечитывать заново в поисках одного-единственного предложения, которое подтвердит (или нет) то, что ты там собираешься написать.
Но есть и хорошие новости! Мировая живопись, и старинная, и более современная, предоставляет массу прекрасных произведений, которые не просто созвучны историям, но и могут стать… отличной обложкой, например.
Я вообще люблю Тициана, а вот этот портрет – особенно. Это же просто вылитый Лео! И если бы я взялась-таки делать из «Лемпартуса госпожи Брильц» повесть о том, как возвысился мальчишка, которому не светило ничего, кроме виселицы, я бы взяла его в качестве обложки для книшшки.
Как-нибудь переназвать еще, «Время лиса» к примеру, и вообще хорошо будет!
А это – идеальная (ну почти) обложка к «Цветам…», и одно время я ее и использовала в таком качестве. Паоло и Франческа, какими их видел Фрэнк Бернард Дикси. Но так-то – чем не Ази и Лео?
«И в этот день мы больше не читали…»
Ну и еще парочку – так, для полноты картины.
Edward Robert Hughes - Twixt Hope and Fear, 1900. Идеальная иллюстрация к одному драматическому разговору между Анастази и королем… из недописанного еще продолжения романа.
– А, вот и ты, – произнес он и шагнул к ней. Не зная, что он хочет сказать или сделать, почему он велел привести ее сюда, Анастази точно так же как днем, у растерзанных замковых ворот, одним движением опустилась на колени.
Сохрани ему жизнь. Лиши титула и всех богатств, отправь в изгнание, пусть он уйдет таким же, каким и пришел – оборванным выскочкой-простолюдином, у которого пусто в карманах и ничего за душой. Сделай так, чтобы мы больше никогда не смогли увидеться, разлучи нас, сломай все, отними Ковенхайм, забудь, что любил меня когда-то – но только пусть Лео Вагнер живет. Ты властитель, и можешь требовать чего угодно, исполнения любой прихоти, любого унижения – я соглашусь, если он будет ходить по этой земле, если я буду знать или хотя бы верить, что где-то…
Вольф, стоявший к ней почти вплотную, читал это на ее прекрасном лице так явственно, словно она была раскрытой книгой, и вместо милосердного сожаления им овладевала великая, разрушительная как ураган ярость. Разве смела она просить об этом?!
Как можно падать в ноги и вымогать у короля жизнь предателя с таким напускным смирением, которое больше походит на дьявольскую гордость?
Он схватил плетку и ударил свою любовницу по спине и плечам, потом еще и еще. Анастази стояла неподвижно, выставив локти вперед, закрывая лицо, и по-прежнему молчала. Это распаляло его все сильней, и он наносил удары так, чтобы причинить как можно больше боли. Платье кое-как защищало ее грудь и плечи, и, на мгновение остановившись, Вольф присел перед ней и одним резким рывком разорвал его от ворота до пояса вместе с тонкой нижней рубашкой.
– Вольф…
Звук собственного имени заставил его вздрогнуть и снова схватиться за плетку. Он взмахнул ею – Анастази невольно крепче прижала руки к лицу, едва услышала свист рассекаемого воздуха.
– Скажи, разве я не предупреждал тебя, Ази?
– Но это же я. Я одна виновата перед тобой…
Он взглянул на нее внимательней и понял, что она держится на последнем пределе своих сил и только гордость и упрямое желание добиться своего не дают ей рухнуть без чувств на каменный пол.
Eleanor Fortescue-Brickdale. Although A Lion In The Field, 1910 г.
Ассоциация - Лео, поднимающий на руки своего сына (в эпоху Средневековья это такой своеобразный знак признания ребенка своим, своего отцовства и заботы о нем). То, что всегда хотела бы увидеть Анастази.
…Они ехали, стараясь беречь коней – надо было добраться хотя бы до Хагельсдорфа. Перебрались на другой берег реки. Начинало светать, но Ковенхайм все еще был виден – остроконечная крыша донжона, угрюмые темные стены. Путники остановились, спешились, давая отдых лошадям, и Анастази, стоя у самого края воды, держась за длинные, свешивающиеся вниз ивовые ветви, неотрывно смотрела в сторону замка.
– Что с тобой?
– Знаешь такую поговорку: дети любовников все равно что сироты? Я никогда не понимала, о чем в ней говорится, а ведь это правда. Мы думаем только о страсти, Лео. А я так хотела сберечь этот замок для Дитмара.
– Зря беспокоишься – насколько я знаю, замком владеет Эрих фон Зюдов, а вовсе не ты.
– Ты даже никогда не видел нашего сына.
– Почему же? Я был в Золотом Рассвете пару месяцев назад. Твой отец держал его на руках, встречая меня. Наш сын похож на тебя, Ази.
Лео положил руку ей на плечо, но Анастази высвободилась. Она никак не могла привыкнуть к странной двойственности его характера.
– А ты, ты сам брал его на руки? Сказал ему, кто ты?
– Он еще слишком мал, чтобы все понять.
– Дитмар похож не на меня, а на тебя, Лео. Очень похож. Твои волосы, глаза, он даже улыбается как ты. Тебе не кажется, что мы бросаем его?
Лео внимательно посмотрел на нее, а потом снова обнял и поцеловал.
Текстовые кусочки еще толком не редактированы, потому что это только наброски ко второй части, которая неизвестно еще будет ли вообще дописана (хотя мне бы, конечно, хотелось, чтобы да). Поэтому не судите строго)
И в общем, мировая живопись отвечает на мой запрос. И это очень забавно… и интересно – встретить такое совпадение, созвучие с собственным творчеством. Не просто "это та же эпоха" или "о, вот это похоже", а практически стопроцентное попадание. Идеальную иллюстрацию... или обложку, да. Бывало у вас такое?..