Субботний отрывок: выпуск 81

У стола, спиной к распахнутой двери, стоял мужчина. Она видела стекающие водопадом длинные волосы цвета безлунных небес, почти касающиеся расшитого пояса, и заложенную за спину расслабленную руку. Люй Инчжэнь пока не могла рассмотреть его лица, но разум уже твердил — беги! Беги, пока не поздно. А внезапно пробудившееся любопытство звало внутрь, ближе к теплу плавящихся свечей и мягкому шороху кисти. Именно этот тихий звук она расслышала, находясь перед резным троном.

Аккуратно переступив порог, Люй Инчжэнь бесшумно вошла в кабинет. Мужчина рисовал на шёлке. Кисть мастерски двигалась по белому полю то плавными отточенными движениями, то быстро и остро. Привстав на цыпочки, она разглядела рисунок. На белой глади, повинуясь танцу кисти, зацветало грушевое дерево. От одного взгляда на которое прошиб холодный пот, а в голове словно вспыхнула яркая звезда. Рисунок казался очень знакомым, как и почерк художника! Но сколько она не силилась вспомнить, ничего не получалось.

Люй Инчжэнь коснулась пальцами висков, пытаясь унять резкую боль. Она определённо видела такое письмо на шёлке… Нечто похожее из мира смертных принесла Ин Сянхуа. Только подарок управляющей выглядел не столь утончённо, как расцветающее на её глазах грушевое дерево.

Прикрыв веки, Люй Инчжэнь выровняла дыхание, пытаясь успокоиться. А когда открыла их, вздрогнула. У стены противоположной входу лежал цинь.

Она не увидела инструмент сразу, так как прежде заинтересовалась художником. Каждая из струн циня мерцала, напоминая светящиеся жемчужины отдалённых морей, преподнесённые морскими владыками в дар Нефритовому императору. Только цвета у струн были разные: изумрудно-зелёный, огненно-красный, ярко-жёлтый, ослепительно-белый, угольно-чёрный, нежно-серебристый и ярко-золотой.

Невольно залюбовавшись, она забыла обо всём — о тёмном хозяине Кушань, собственном позорном пленении и даже о легкомысленном платье, зачем-то присланном для неё в Павильон безвременья.

— Нравится? — вопрос прозвучал неожиданно.

Оторвавшись от созерцания циня, она перевела удивлённый взгляд на прямую спину художника. Этот голос был слишком хорошо знаком, чтобы удержаться от удушающей волны гнева! Низкий и глубокий, напоминающий собой отдалённый шум водопада, он принадлежал самому мерзкому демону в Трёх мирах.

Но почему же Цуймингуй не заговорил раньше, если знал о её присутствии? Какие игры затеял презренный демон?

— Эти струны поистине достойны того, чтобы любоваться ими, — хозяин главного дворца Кушань продолжал рисовать, не оборачиваясь к ней. — Я вдохнул в них души смертной, небожителя с острова Пэнлай и нескольких предателей из Асюло. Теперь Дьявольский цинь восстановил прежнюю силу. Поэтому и спросил — нравятся ли струны высшей небожительнице? Девять Сфер приложили в своё время немало стараний, дабы порвать прежние.

Люй Инчжэнь медленно выдохнула, стараясь выпустить гнев наружу. Догадывается ли Цуймингуй, что она сейчас потеряла контроль над собой и только отравленный нижний даньтянь удерживает её от атаки? Наверняка знает! Поэтому сопровождало её всего два воина.

Глава Асюло и хозяин этого дворца из серого камня твёрдо уверен — она больше не опасна.

Малочисленный конвой и платье сродни плевку в лицо. Но выбор невелик: отказаться от наряда из розового шёлка и готовиться к рассеянию духа, либо подчиниться, на время смирившись с унижением. Пусть это платье делает её, как пленницу, ещё более жалкой в глазах демона, куда важнее знать, для чего она понадобилась на Кушань?

— Молчишь? — тихий смех пересёк комнату, больно ударив по самолюбию.

Рука Цуймингуя, лежащая на его пояснице, по-прежнему казалась расслабленной, а осанка горделивой. Люй Инчжэнь отвернулась, чтобы больше не видеть эту прямую, словно бамбук спину. Из них двоих только она кипит от гнева, теряя лицо, да ещё проклинает себя за слабость. Энергия инь превращает её в жалкую марионетку, живущую низменными страстями и эгоистичными желаниями!

Но так ли ценно достоинство, когда на игровой доске лежит судьба Трёх миров? Если демон решится напасть на Девять Сфер, рухнет всё.

— Если не хочешь отвечать, я пойму, — низкий голос Цуймингуя сочился пренебрежением. — Твоё тело слишком слабо, а разум теряет былую ясность. Трудно управлять чувствами. Но свой гнев ты должна обратить на Девять Сфер. Их вина, что ты оказалась на Кушань.

Кисть нежно касалась белого шёлка, оставляя там красивые лепестки. Они осыпались с цветущего дерева точно так же неотвратимо, как рушатся её надежды покинуть Кушань невредимой.

Демон не позволит уйти!

— Если Тёмный владыка ощущает мой гнев, он должен чувствовать и другое, — заметила Люй Инчжэнь, — мою веру в Девять Сфер.

— Это не вера, а глупость, — Цуймингуй отложил кисть и, приподняв рисунок над столом, принялся изучать его. — Девять Сфер обречены.