Полуночная гостья. 6.13

С головою накрыла менливой реальности новая блажь.

С турьим ревом рванулся навстречу мираж.

Как вулкан, раскаленного пепла он облако выбросил в мир,

Прожигая с рыданьем ткань тонкую мира до дыр –

Черных дыр.

В этих черных разверзшихся ранах мглы липкой кипела смола.

Расплескавшись, анклавы бесплодной пустыни смола родила.

Мы невольно шагнули в какой-то анклав –

На поля охлажденных лав.

Стекленела алость под ногами.

Угасали мысли в гулком гаме

Голосов бесплотных,

Словно стылая лава холодных.

Проклинали, молили и что-то взахлеб обещали они, 

Слезно напоминали про дальние давние дни.

Но внезапно упала на поле в пустынной оставленности тишина,

Словно камнем стотонным скатилась с небес, настигая кричавших, вина,

Словно глотки заткнула им плотно вина –

Неизвестная им вина.

Нас ударила раскатисто тишина.

От удара потрескалось толстое лавы стекло,

И из трещин струящимся душащим дымом окрестности заволокло.

Видеть дали дым не давал,

Поднимался за валом вал.

Нам сдавалось дым колдовал.

Нам сдавалось дым оживал,

Поднимая за валом вал.

Дым простуженной серостью доверху все затопил и залил

И слиянье с собою, в себе растворенье с насмешкой сулил.

Вот средь серости грязным пятном зародилась растущая вширь чернота.

Вот уж в росте ускоренно пройдена ею незримая метка-черта.

Оформления требовала фигура, прораставшая споро сквозь дымную муть,

И яснели стремительно очертанья… Вот сейчас… Вот откроется правда… 

Секунда… Чуть-чуть… 

Только свет совсем угас,

Лишь один светился глаз,

Желтым пламенем горел,

Словно бы мишень для стрел.