Из истории великих открытий

           Небольшое кроманьонское семейство, голов не более тридцати, мирно доедало ногу волосатого оленя, как вдруг на пороге пещеры раскорячилась тонкошеяя фигура с нечесаной рыжей гривой. 

           - Ребя! Бабя! Зыря! Мысль! – взволнованно выкрикнула фигура. 

           - Чотам? Хтотам? – заволновались древние люди.

        - Тот-чей-башка-бизон-ебал, - после небольшой паузы ответил старейшина. - Мясо вкусный не нести, снова дичь нести.

        Рыжеволосый юнош выбежал в центр круга, держа в одной руке ветку тиса, в другой – пучок конских волос. Взволнованно откашлявшись, он выдернул из пучка одинокий волос и протянул его соплеменникам: 

           - Волос срака дикий конь – зыря?

           - Угук, - нехотя кивнули гривами кроманьонцы. 

           - Ветка тонкий тис – зыря? 

           - Угук.

           - Волос ветка тут вязать – угук? Волос ветка там вязать...

           Рыжеволосому долго не удавалось привязать волос ко второму концу ветки, так долго, что старейшина в конце концов не выдержал и, иронично пукнув, произнес: 

           - Толстый палка жопа твой вертеть – угук?   

           - Спешить сердиться не угук, – обиделся вьюнош. – Башка чесать угук. 

      Наконец ему все же удалось связать волосом оба конца тисовой ветки. Все семейство, включая неразумных младенцев, взрослых двенадцатилетних мужей и тридцатилетних старцев, со скептической усмешкой наблюдало за действиями сумасбродного родственника. Тот же, испустив радостный вопль «моя-найти», взял ветку в левую руку, правой неуклюже ухватился за волос и медленно потянул его на себя. Волос слегка изогнул ветку, напрягся и обиженно лопнул.

            Полетевший в юношу кусок оленьего говна как нельзя лучше передал общее настроение зрителей. 

         - Каках кидать – башка хорька иметь, - сердито парировал рыжеволосый, выдергивая из пучка уже несколько лошадиных волос. – Булки сжать, ноздря дышать. Зыря!

          На этот раз ветка изогнулась чуть сильнее, но общий смысл интермедии так и остался непонятым неискушенной публикой. Лишь старейшина, критически взвесив все «за» и «против», рассудительно обронил: 

            - Твоя нога бежать-бежать, об та стена башка разбить.

           - Моя моча бурлить-кипеть, на рожи вам нассать хотеть! Это же... – зампнулся рыжеволосый юноша, мучительно подыскивая подходящее слово. – Это же бубу... дуду... буду... – горечь возмущения переполняла его, бия фонтаном и грозя забрызгать окружающих. – Много мяса, жи-ырный мяс! Мало жопа дык-дык-дык. Баба жирный, титька круглый, лялька крепкий – племя хух! Палка, волос, два конца – башка тупой чучуть чесать! 

           - Пися в ухо тук-тук-тук? – раздраженно пробурчал старейшина, укрываясь бизоньей шкурой и волосатой подмышкой жены. – Спать мешать, башка гудеть, рот твоя тук-тук хотеть! – После чего еще раз сурово взглянул на баламута и незамедлительно хрюкнул.