Про быт и описания

В процессе уборки вспоминал о том, как Марина Аэзида жаловалась на проблему описаний в моих книгах. Мол, я уделяю недостаточно внимания быту и обстановке. Так, конечно, если протереть глаза и посмотреть вокруг себя, живые люди обрастают кучей очень выразительных предметов. Вот я хожу по нашей квартире - барабаны, на которых никто не играет. Трехрогий подсвечник. Флоггер. Бинокль. Шкатулка для конфет в виде черепа. Цветные карандаши, которыми я пользуюсь, дай бог, раз в год - ведь я же не художник. Груды книг на всех поверхностях и на полу. Два стальных меча в ножнах и один деревянный, торчащий между подушками дивана, как Экскалибур из камня. Большая блок-флейта, на которой тоже никто не играет. Маски с Хэллоуина, небрежно надетые на угол тумбочек. Мяч для регби, похожий на зелёную фасолину, хотя ни один из нас, опять же, не играет в регби. Черные ботфорты. Шерстяной средневековый плащ. Ножи охотничьи и перочинные, застеклённый фонарь, ракушки, черти где подобранные камни, всевозможные игрушки и коллекционные фигурки...

Следует признать, что быт моих героев, по сравнению с этой картиной, очень обезличен.

Хотя я сомневаюсь, что Валларикс или Ирем могли бы себе позволить жить в подобном хаотическом уюте. Всё-таки ты публичный человек, вокруг толпа прислуги, подданных и подчинённых... Находясь все время в перекрестье чьих-то взглядов, вряд ли ты захочешь разводить вокруг себя подобную Кунсткамеру, помесь музея с детской и борделем.

Но всё-таки, надо полагать, в какой-то мере захламление любого помещения грудой случайных (а на самом деле, совершенно не случайных) неожиданных предметов, которые ты никак не ожидаешь там увидеть, если только не был неприлично близок с хозяином этих комнат - вещь естественная и почти неотвратимая. Это случается не потому, что человек намерен превратить свое жилое помещение в музей имени самого себя, а просто потому, что он не может избежать такого превращения - если только не будет прилагать сознательных усилий, чтобы этого не допустить. А подобная скрытность и стремление поддерживать вокруг себя стерильную невыразительную атмосферу говорила бы о человеке даже больше, чем любые яркие детали обстановки.

В соцсетях под этим текстом задали мудрый вопрос: сознательно ли я делал быт персонажей таким обезличенным? Конечно, в этом есть какая-то романтика аскезы, подчёркивания почти монашеского равнодушия к любым благам. Главный герой - тот просто не имеет ничего и не особенно стремится что-нибудь приобрести, а Ирем и Валларикс, несмотря на свой высокий статус и на обладание массой возможностей и благ, к этим благам, по сути, равнодушны, в духе Антонина Пия. Может быть, мне кажется, что без такого качества у правителя и статусного человека неизбежно начинается шубохранилище и аквадискотека. А Ирем от фаворитов вроде лорда Бэкингема и Томаса Кромвеля отличается тем, что деньги, драгоценности и земли его совершенно не интересуют. Личные друзья Валларикса - сплошь бессребреники, будь то его коадьютор, личный врач, мэтр Викар или Саккронис. Для "короля-стоика" - вполне естественное положение вещей.