Героическая премьера

9 августа 1942 года в истерзанном немецкой блокадой Ленинграде случилось невероятное. В Большом зале Ленинградской филармонии состоялась премьера Седьмой симфонии Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Большим симфоническим оркестром Ленинградского радиокомитета руководил его главный дирижер Карл Элиасберг. Музыку транслировали по всем уличным громкоговорителям и по радиоканалу.   

Элиасберг и был инициатором и организатором исполнения Седьмой симфонии в осаждённом Ленинграде. Подготовка к премьере в осажденном городе была непростой.

В номере газеты «Ленинградская правда» за 7 августа 1942 года можно прочитать о важной детали подготовки к исполнению Седьмой симфонии в Ленинграде: 

«Партитура Седьмой симфонии написана для удвоенного состава оркестра. В условиях блокированного города это поставило перед нами ряд трудностей. Мы привлекли к работе над симфонией музыкантов из армейских оркестров».

Всё дело в том, что в дни блокады некоторые музыканты оркестра Ленинградского радиокомитета  умерли от голода. Из-за этого репетиции зимой были приостановлены, а когда в марте возобновились, оказалось, что играть могут лишь 15 ослабевших музыкантов. Главный дирижёр оркестра Карл Элиасберг был вынужден разыскивать их по госпиталям. Именно тогда на помощь пришли военные музыканты.

Ольга Берггольц писала в воспоминаниях:

«Никогда не забыть мне, как тёмным зимним утром тогдашний художественный руководитель Радиокомитета Яков Бабушкин (в 1943-м погиб на фронте) диктовал машинистке очередную сводку о состоянии оркестра: „Первая скрипка умирает, барабан умер по дороге на работу, валторна при смерти...“ И всё-таки эти оставшиеся в живых страшно истощённые музыканты и руководство Радиокомитета загорелись идеей во что бы то ни стало исполнить Седьмую в Ленинграде...».

Кто знает, состоялся бы этот концерт, если бы, например, дирижёра симфонии Элиасберга, ослабевшего физически, на первые репетиции на саночках не привозила бы супруга, пианистка Надежда Бронникова.

Он ослабел физически, но не духом, смог остаться неравнодушным. Так, незадолго до премьеры Элиасберг не досчитался на репетиции одного музыканта. На вопрос, что с ним, ему ответили – умер. Элиасберг потребовал отвезти его туда, куда доставили тело музыканта. Странная прихоть, подумали коллеги, но дирижёра отвели в находящуюся неподалёку от репетиционной студии комнату. «Так он жив!» – воскликнул дирижёр, когда увидел «тело» музыканта. И действительно, музыкант оказался живым и вскоре продолжал репетировать.

В гостинице «Астория», недалеко от Радиокомитета, был создан стационар для особо истощённых, где музыканты и дирижёр смогли немного набраться сил. Первые репетиции были короткими, оркестранты, которым хватало сил подняться в репетиционную на четвёртый этаж, играли по 20–30 минут, кто не мог подняться – слушали на улице. Из-за бомбёжек и обстрелов часто приходилось прерываться.

Партитура произведения прибыла в Ленинград на самолёте: 2 июля 1942 года двадцатилетний лётчик лейтенант Литвинов с боем прорвался в Ленинград с лекарствами и... нотными тетрадями. В Большом зале Филармонии, где должны были играть симфонию, в честь премьеры 9 августа включили все люстры.

День первого исполнения Седьмой симфонии выбран не случайно. Именно 9 августа фашисты хотели захватить Ленинград, у них даже были заготовлены пригласительные билеты на банкет в лучшем ресторане города «Астория». Поэтому в день исполнения все артиллерийские силы города были брошены на подавление противника.

Полтора часа,  пока звучала музыка, орудия врага безмолвствовали: артиллеристы, защищавшие город, исполняли приказ командующего ленинградским фронтом Леонида Александровича Говорова - во что бы то ни стало подавлять огонь немецких орудий. Операция огневого подавления вражеских батарей называлась «Шквал». Во время исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. 

Флейтистка Галина Лелюхина вспоминала:

«Были репродукторы, немцы всё это слышали. Как потом говорили, немцы обезумели все, когда это слышали. Они-то считали, что город мёртвый».

Зал Филармонии был переполнен. Великое произведение пришли послушать «вооруженные моряки и пехотинцы, а также одетые в фуфайки бойцы Местной противовоздушной обороны и похудевшие завсегдатаи Филармонии».

Ольга Берггольц напишет после: «Эти люди достойны были исполнять симфонию своего города, и музыка была достойна их самих».

Жители осажденного города были потрясены и обнадежены. Как вспоминал потом знаменитый скрипач Давид Ойстрах, в разгар войны «Ленинградская» прогремела пророческим торжеством победы над фашизмом. Седьмая симфония осталась в истории одним из главных произведений композитора Дмитрия Шостаковича 

 Позднее Карл Элиасберг вспоминал:

«Не мне судить об успехе того памятного концерта. Скажу только, что с таким воодушевлением мы не играли ещё никогда. И в этом нет ничего удивительного: величественная тема Родины, на которую находит зловещая тень нашествия, патетический реквием в честь павших героев – всё это было близко, дорого каждому оркестранту, каждому, кто слушал нас в тот вечер. И когда переполненный зал взорвался аплодисментами, мне показалось, что я снова в мирном Ленинграде, что самая жестокая из всех войн, когда-либо бушевавших на планете, уже позади, что силы разума, добра и человечности победили».

Уже после окончания войны двое немецких солдат, воевавших под Ленинградом, разыскали дирижера Элиасберга и сказали ему: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну».

В 1948 году для советской музыки настали тяжелые времена: было опубликовано печально известное «ждановское постановление». В числе подвергшихся опале был и Д. Д. Шостакович. Его хулители не пощадили тогда даже произведения с кристальной репутацией – Седьмой симфонии. Писали, что «финал по значимости уступает первой части», что «силы зла оказались воплощенными значительно сильнее, чем противостоящее им гумани­стическое начало».  

Все это уже давно забыто. Седьмая «Ленинградская» симфония Дмитрия Шостаковича по праву является не только одним из важнейших художественных произведений отечественной культуры XX века и одним из главных произведений композитора, но и музыкальным символом блокады Ленинграда, символом борьбы за жизнь в осажденном городе и непобедимости ленинградцев!