Попалось дивное стихуевище...

1957 год, реликт истории. 

С. Маршак

Сказка про маму, дочку и прохожих

Свою девчонку за ручонку
Из парка женщина вела,
А все твердили им вдогонку:
- Как эта девочка мила!

Тряхнула девочка кудрями,
Хоть и была еще мала,
И нараспев сказала маме:
- Ты слышишь, мама? Я мила.

- Ну что ты! - мать сказала крошке,
На взрослых бросив гневный взгляд. -
Не про тебя, а про сапожки
Твои, должно быть, говорят.

Идут вперед. А слева, справа
Толкуют люди меж собой:
- Как эта девочка кудрява!
Как цвет идет ей голубой!

Смущенно мама шепчет дочке,
Пройти стараясь поскорей:
- Им очень нравятся цветочки
- На новой кофточке твоей.

А на автобусной стоянке,
Куда спешили дочь и мать,
Две толстощекие гражданки
К ребенку стали приставать.

- Ах, что за пупс! - пропела дама.
Ну прямо куколка - точь-в-точь!

- Довольно! - вымолвила мама. -
Калечьте собственную дочь!

И вдруг у меня вырвалось гневное продолжение:

- Калечить? - дама удивилась.

- Лишь вы калечите свою! 

Да разве дурно, если милой 

Малышку люди признают? 

Ей мать сказать об этом первой

Давным-давно была должна! 

Вторая дама стала нервной:

- Да полно, мать ли ей она? 

Как злая мачеха, малютке

Испортит жизнь, желая зла, 

Чтоб девочка с любым ублюдком, 

Что лишь теплом поманит, шла! 

Пусть лучше знает, что красива, 

И учится себя ценить, 

А не сдаётся торопливо

Тому, кто будет пить и бить.

- Ведь вы от зависти девчонку 

Старались унижать как раз. 

В ней каждый видит лебеденка, 

А тряпки затмевают - вас. 

- Как кукол, дочек наряжают, 

Чтоб лживой скромности учить! 

Поверьте, вас мне тоже жалко,

Но вам помогут лишь врачи!

И вот автобус к остановке

Подъехал. Мама у стекла

Уселась с дочерью неловко

И вдруг малышку обняла:

- Ты в самом деле просто прелесть,

Не в кофте дело, ты права. 

Я, защитить тебя надеясь,

Тебя не ранила едва. 

Я так люблю тебя, родная,

Хоть ты в кудряшках, хоть в грязи

По уши весело играешь,

И времени "притормози!"

Мне хочется сказать порою,

Но ты однажды подрастешь.

И красоту твою не скроет

От глаз твоих, надеюсь, ложь. 

Я больше врать тебе не буду,

Ошибки злой не повторю.

Мое ж ты маленькое чудо...

Ушел в вечернюю зарю

За горизонтом тот автобус,

Но мам таких средь нас - полно. 

Не всем прозреть случилось, что бы

Ни говорили им. Давно

Уж наблюдается в народе

Уродливый обычай сей.

От женственности ведь природной

Своих "спасают" дочерей

Мамаши, а не от зазнайства.

Тут грань тонка, но разглядеть 

Ее способны ведь, признайте,

Глаза всех любящих людей.

Товарищи! Не лгите детям, 

Не "сглазить" бойтесь, а сломать.

Ведь только вы за них в ответе,

Кто защитит, коль станет мать

Врагом, и дом родной - тюрьмою,

Где унижают без конца?

Не называйте зло любовью, 

Жизнь облегчая подлецам.

Здоровая самооценка

Не портит, а спасает всех.

Красивым можно быть - и ценным

Специалистом. И успех

Приходит к тем, кто точно знает,

Что дома ждет тепло, не хлад.

Что мама дочери - родная,

А не соперницу нашла.  

Пусть девочка мила, кудрява, 

Что в том плохого? Красота

Спасает мир. У женщин права

Не отнимали мы блистать.  

Зачем покорные рабыни, 

Что взгляд боятся поднимать? 

В себе уверена отныне

Должна быть женщина и мать. 

Не прятать в тряпках взгляд лучистый

И не стыдиться красоты.

Вот так наш мир от злобы чистым

Поможем сделать я и ты. 

Мораль оригинального стихотворения реально, на мой взгляд, очень сомнительна. Мать не только убеждает девочку, что прохожие видят надетые на нее красивые новые шмотки, а не ее саму (странно для советского общества, нет? Мало что унижение девочки, до кучи и осуждаемый идеологией вещизм во все поля), так еще и считает, что таким образом как бы оберегает ее от "искалечивания". А по факту - тупо душит в малышке просыпающуюся девичью гордость и женственность. Хотя сама же ее и нарядила, и причесала, и в парке не давала играть в грязище, раз уже ведет домой с прогулки, а девочка все еще выглядит как пупсенок. Т.е. у матери явно нет цели воспитать из дочери пацанку (в этом случае она бы гордо вела домой чумазого чертенка), а вот зависть к маленькой дочке, по ходу, открыто прорывается. Судя по дате стихотворения, детство героини, должно быть, пришлось на несытые военные и послевоенные годы. Поэтому, имхо, она и наряжает дочку, таким образом давая ей то, чего не добрала сама, а подспудно копит обиду на то, что у дочери-то есть и новые сапожки, и кофточка в цветочек - а у мамки такого не было, и мамке в детстве никто не говорил, что она милая, мамка небось носила перешитые обноски и в лучшем случае что-то трофейное. Итогом такого воспитания может стать именно что низкая самооценка, тяга к теплу, к более щедрым на добрые слова чужим людям, и таки оголтелый вещизм, если дочка вырастет с верой в то, что людям нравятся ее наряды, а не она сама.