Немного об "Играх"

Она шла как императрица в своем скромном серого цвета платье. Я был уверен — если Фориэ придется идти на эшафот, то и на него она взойдет той же уверенной походкой. Как ни крути — она умела смотреть опасности в лицо. Зря я в ней когда-то сомневался. Алашавар не сомневался ни минуты.

Войдя в номер, я включил свет, и, оставив Фори в гостиной, прошел по комнатам: ни к чему при нашей беседе лишние уши, даже если это уши моего... сына.

Выпроводить рыжего – дело пяти минут. Я с напутствиями провожаю его до двери и возвращаюсь к мадам Арима.

А в голове кипят совсем не те мысли, которые мне нужны и сердце постоянно сбивается с ритма, потому что... Вот мы и вдвоем. Одни. Наконец-то одни. На душе беспросветно тоскливо.

Я достал из бара непочатую бутыль форэтминского, открыл ее, и, наполнив бокал, протянул его Фориэ, сам жадно заглотнув из горла.

— Вам так необходимо напиться? – в нежном голосе легкий упрек.

— В вашем присутствии исключительно необходимо, мадам, - отвечаю я, чувствуя, как дергается щека. Мне не хочется вспоминать. Не хочется говорить. Надо. И я, заставляя себя, продолжаю: - Мадам, вы помните нашу первую встречу на Иг-Асуми? Когда я попал в руки Стратегов, я тоже не был абсолютно трезв, а еще не был уверен, что мне удастся убедить вас. Считал себя смертником.

Фориэ удивленно вскинула брови, покачала головой слегка, едва заметно, подняла ко мне лицо.

— Я благодарна вам за то предупреждение, Арвид. Но это в прошлом...

Ее рука легла поверх моей, принуждая опустить бутыль. Как там говорят, в романтической прозе: «наши взгляды пересеклись»? Дали небесные! Словно кто-то ударил под дых и выбил воздух из легких. Меня выкинуло из номера в вакуум космоса, в забортное пространство — и зря я пытался ухватить хоть молекулу кислорода. Больно... до звона в ушах, до черных мушек перед глазами.

Считать себя смертником, ждать конца, это жутко, но все же терпимо. Знать, что ее толкнул на путь смертника — куда больнее. Влюбился, идиот. Втюрился, впустил в душу; вовремя не спохватился, а теперь чувство проросло, его не выполоть. Начнешь рвать — отхватишь большую часть себя. Прежним спокойным циником мне уже не быть. Но это не так и важно...

Страх за нее жжет изнутри - спать не дает, есть не дает, спокойно думать и то не дает. Страх слегка отступает, когда глушишь его форэтминским. Черный сок спелого винограда и дурманные травы — безумный коктейль, он делает свое дело. Пара глотков солнечного эликсира способны приглушить страх. Но как объяснить это ей? Как убедить, что она может на меня положиться, даже на пьяного?

И ей я обязан рассказать правду, даже если придется привязать ее к стулу, чтобы она меня выслушала. Но с каким бы удовольствием я промолчал!

— У той истории было начало и есть продолжение, — проговорил я, поставив бутыль на стол. — Знаете, я ведь не сам решил предупредить. Меня послали.

На ее лице появилось выражение недоумения. Ненадолго. А потом Фори кивнула и села в кресло. Пригубила глоток вина.

— Так получилось, что узнал я, полетел я, а решил за меня все Олай Атом. И за тот клятый камень купить встречу с шефом Разведки тоже предложил Атом. А вы... Вас нам послала Судьба.

Она поставила бокал на столик, усмехнулась.

— А вы умолчали, что хотели видеть Алашавара. Просили помочь продать камень...

— Тогда я думал, что таким образом не потащу вас с собой на самое дно. Я понимал, что вы предложите покупателя в лице своего ведомства, а выйдя на Стратегов, так или иначе, до Алашавара я доберусь. Да, мне было важно поговорить с ним. Передать, что Совет Гильдий готов принять предложение, которое он сделал пятьдесят лет назад, если, конечно, оно не потеряло силу.

Фориэ заинтересованно посмотрела в мою сторону.

— Предложение?

— Стать союзниками, объединить усилия. Сражаться против общего врага.

— Какого врага?

— А еще я должен передать вам послание от Шефа. Раз вы и так впутались в эту историю.

Мерзавец! Подонок! Мразь! Мало, что использовал ее сам, ты и другому не мешаешь ее использовать! И оправданий этому нет.

Она встала, подошла почти вплотную.

— Почему вы сразу не сказали о послании Алашавара?

— Потому что, если бы вы знали обо всем «сразу»: о заинтересованности Стратегов в нашем договоре с Ордо, то вам было бы намного труднее прижиться. Вы не умеете врать, а подозрения, что вы до сих пор работаете на разведку, ни Алашавару, ни нам не нужны. Да и вам, собственно, тоже.

Даже взгляд ее словно стал мягче, а я вздохнул. Хотелось разорвать этого сукина сына Алашавара. А она ему доверяет. Понимает ли, что тот бросает ее в огонь? Понимает ли, с чем ей придется столкнуться?

Нет. Наверняка, нет. Пешек используют вслепую. Ареттар тоже не думал, чем обернется его гастрольный тур по Раст-эн-Хейм. Не знал, что прибыть в Торговый Союз, передать предложение Алашавара, получить ответ и живым и невредимым убраться восвояси практически нереально. Наверняка он понимал, что нельзя с завязанными глазами плясать на краю пропасти и не сорваться на дно. Не знал, что пропасть — вот она, рядом. Гипотетическая вероятность найти в торговцах союзников стоила жизни послу.

Лигийцы! Ох уж эти лигийцы, словно малые дети в своем мире, где принято уважать права ближнего... Чистенькие, ухоженные, свободные. Лишенные враждебности. Наивные, что хоть плачь.

Я потянулся к бутылке, вновь приложился к горлышку, стараясь не обращать внимания на недовольство Фориэ. Тянул мгновения, понимая, что придется отдать носитель и окончательно объясниться.

Но прежде чем продолжать разговор, мне нужно было растопить кусок льда, что от страха намерз в животе. Я пил, а голова, против всех ожиданий была светлой.

Смотрел на Фори, не смея заглянуть ей в глаза, отмечая детали, так много деталей: рисунок кружева на ее воротнике — черные ирисы, биение пульса в жилке на шее, тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями... волосы, собранные в узел на затылке.

Вытянуть бы шпильки, уткнуться лицом в черный шелк волос, дышать ею... Идиот ее муж. Осел, идиот и бестолочь! Разве можно сравнить ее с молоденькой куклой? Разве можно променять – было бы на кого! Второй такой нет на свете.

Я поставил бутыль на стол, не дожидаясь вновь гневной отповеди.

— Мадам, пожалуйста, пройдемте со мной в кабинет.

Голос дрогнул. Некстати. Она лишь усмехнулась.

— Арвид, а у вас хватит сил для разговора?

Словно хлестнула раздвоенным языком кожаной плети. Качнувшись, я сделал шаг к ней, поймал подбородок, заставил заглянуть в свои глаза... Будь она чуть трусливее, чуть покорнее, не знаю, чтобы и было — я потерял контроль над собой. Но она смотрела спокойно. Не спешила ни пугаться, ни презирать.

Отшатнувшись, я сбежал в ванную. Плеснул из крана ледяной воды на пылающую кожу, пытаясь успокоиться и ожидая звука захлопнувшейся двери, промокнул полотенцем лицо...

И нашел ее в кабинете. И та клятая книга, которую мусолил рыжий, была у нее в руках. Спокойная, словно не понимающая, что со мной творится, словно не замечая моих отчаяния, злости и гнева Фориэ пролистывала страницу за страницей, не отрывая от книги взгляда. Ее молчание позволило успокоиться.

— Прекрасный перевод, — прошептала она, кладя книгу на стол, спустя несколько долгих минут. — Не знала, что на Раст-эн-Хейм в чести поэзия Ареттара. Интересно, кто переводил? Я не нашла указания. Но, Арвид, перевод великолепен.

Кивнув, я взял книгу в руки. Открыл ее и тут же захлопнул. Ответил:

— На Раст-эн-Хейм помнят и чтят певца. Имени переводчика не значится, потому что Ареттар сам переводил на наш язык стихи и песни. Олай Атом может рассказать не одну байку о том как они с Ареттаром кутили по юности.

— Олай бывал в Лиге?

— Мадам, где же ваша внимательность? Я же сказал, Ареттар был в Торговом Союзе.

Она взяла томик у меня из рук, положила его на стол, прошла по кабинету, остановилась у окна; хотя, что там высматривать в непроглядной темноте ночи? Спрятать лицо? Так тьма превратила стекло в ясное зеркало, и смущения с удивлением ей от меня так не скрыть.

— Допустим... — проговорила Фори. — Но мы отвлеклись. Вы сказали, у вас поручение... Вы говорили...

— Об общем враге.

— О том, что у вас для меня информация от Алашавара.

— О том, почему мы стали союзниками...

— Чтобы получить документы, я должна вас сначала выслушать?

Кивнув, я сел в кресло, указав ей на второе — стоявшее с другой стороны стола. Она села, сложила на столе руки и посмотрела мне в лицо.

— Я слушаю вас...

Она как-то привычно полуявно усмехнулась, поправила тонкую шаль на плечах. В тишине одинокого вечера вдруг захотелось забыть о своем одиночестве. И пройдя в библиотеку, лаская пальцами золоченые корешки книг, она наугад выбрала из них одну – отчего-то знакомую, которая напомнила об Арвиде – вновь. Их разговор в представительстве, их встречу один на один. Тот момент, когда  ей показалось – все не игра и ему она не безразлична.  И не пешка она, а признание его – истинно…

Томик стихов Ареттара лег в руки связующей нитью. И выпустить его из рук она уже не могла. Как не могла и раскрыть книгу. Вспоминалось, как девчонкой она гадала на этих стихах. И было то так наивно и глупо. Потому что открыв книгу, она уже не могла ее закрыть. Читала, дрожа от прошивающих душу насквозь слов, мерзла под словами как под серыми ливнями, горела и плавилась как от огня. Эти стихи кружили ей голову. Эти стихи убивали и воскрешали разум. Слишком больно было вычитывать смысл. И слишком сладко. А оторваться и убежать – невмочь.

Только в этот раз все было не так… Томик выскользнул из рук, выпал на пол. И отчего-то первой строчкой попавшейся на глаза были не сами стихи – сноска по низу страницы. Термин, который в Лиге никому не пришло бы в голову объяснять. 

«Свобода – состояние в котором субъект является определяющей причиной своих действий, и они не обусловлены иными, в том числе социально – иерархическими правилами…»

Термин, который пришлось объяснять. Понятие, которого до визита Ареттара в Торговом Союзе не существовало…

Томик стихов снова выпал из ее рук, но поднимать его она не стала. Добрела до кресла, опустилась в него, закрыла глаза.

Непонятное чужое слово упало в почву и проросло… И мир стал меняться. Слово. Всего лишь слово. Положившее начало всему. Слово. Которое и абсолютную власть Империи над Торговцами сделало ограниченной. 

Если бы не это слово – не было бы ничего. Не стал бы Совет Гильдий искать тогда союза с Стратегами. И домой было бы ей не добраться. И просить у Атома помощи в передачи информации было б бессмысленно.

Ах, как много порой может изменить один маленький шаг.