Тень в Улье (рассказ из вселенной Warhammer 40,000)

Дым от плазменных горелок застилал цех №17-Гамма, превращая воздух в едкую пелену. Кара стояла у конвейера, её руки, обмотанные грязными бинтами, автоматически подбирали детали из груды металлолома. Каждый болт, каждую шестерёнку нужно было очистить от ржавчины, проверить на соответствие стандартам Священного Марса и отправить дальше — туда, где собирали лазганы для Имперской Гвардии. Шесть лет. Шесть лет она выполняла одну и ту же операцию, пока рёв машин не сливался с пульсацией в висках, а ноги не немели от стояния на бетоне. Но сегодня что-то было не так.

В углу цеха, за грудой бракованных деталей, лежал ящик с маркировкой «Архив. 231.M41». Кара заметила его случайно, когда поскользнулась на масляной луже. Ящик был завален обломками, словно его пытались спрятать. Внутри лежали чертежи. Не обычные схемы ремонтных дроидов, а что-то иное — извилистые линии, напоминающие щупальца, переплетённые с рунами, от которых резало глаза. На краю пергамента краснела печать — восьмиконечная звезда.

«Ересь», — прошептала Кара, но curiosity, запретный инстинкт, заставил её спрятать листы под робу. По Имперским законам, даже незнание не спасло бы её от казни за хранение подобного. Но прежде чем она успела понять, что делать, сирена перерыва заглушила мысли. Цех замер — рабочие, сгорбленные над станками, подняли головы. На галерею для надсмотрщиков поднялись фигуры в багровых мантиях. Инквизиция Ордо Геретикус.

Той ночью Кара не вернулась в свою каморку в бараке. Вместо этого она пробиралась через нижние уровни улья, где воздух был густ от испарений, а стены покрыты плесенью. Чертежи жгли ей грудь, словно угли. Она знала, что должна уничтожить их, но... а если это шанс? Шанс выбраться из вечной каторги, доказать свою полезность Империуму? Слепая вера боролась со страхом. В итоге она постучала в ржавую дверь сектора 45-Эпсилон — к старику Грегу, единственному человеку в улье, который умел читать.

Грег, бывший техно-священник, отлучённый за «излишнее любопытство», жил среди груд хлама. Его тело было опутано проводами, заменявшими атрофированные мышцы.
— Ты принесла смерть в эти стены, дитя, — прошипел он, разглядывая чертежи через оптический имплант. — Это схема портала. Малое Врата, ведущие в Имматериум... и обратно. Тот, кто нарисовал это, пытался вызвать их.
— Кого? — дрогнул голос Кары.
— Демонов. Или того, кто сильнее их. — Грег резко схватил её за руку. — Эти бумаги — приманка. Инквизиция уже здесь. Они ищут того, кто впустит тьму в улей. И ты теперь в их списке.

Бежать было некуда. Все выходы из сектора перекрыли за час до рассвета. Кара, прижимаясь к стене в тоннеле вентиляции, слышала, как внизу рычат голоса:
— Освящённые агенты! Предатель среди вас пытался воскресить древнее Зло! Смерть еретикам!
Выстрел. Крик. Ещё выстрел. Она закрыла глаза, пытаясь заглушить звуки расправы. Грег был прав — Инквизиция не разбирается. Они сожгут весь сектор, лишь бы очистить скверну. Но как ересь проникла сюда? Чертежи были старыми... Значит, кто-то хранил их десятилетиями, ждал момента. Или что-то.

Внезапно металл под ней затрясся. Стена вентиляции проломилась, и Кара рухнула вниз, в заброшенный храм Механикус. Алтарь с полуразрушенным знаком Золотого Трона был залит кровью. Посредине, на полу, мерцал нарисованный солярный круг — точь-в-точь как на чертежах. И вокруг него — семь тел в робах рабочих. Их грудные клетки были вывернуты, словно когтями изнутри.

Дым от плазменных горелок застилал цех №17-Гамма, превращая воздух в едкую пелену. Кара стояла у конвейера, её руки, обмотанные грязными бинтами, автоматически подбирали детали из груды металлолома. Каждый болт, каждую шестерёнку нужно было очистить от ржавчины, проверить на соответствие стандартам Священного Марса и отправить дальше — туда, где собирали лазганы для Имперской Гвардии. Шесть лет. Шесть лет она выполняла одну и ту же операцию, пока рёв машин не сливался с пульсацией в висках, а ноги не немели от стояния на бетоне. Но сегодня что-то было не так.

В углу цеха, за грудой бракованных деталей, лежал ящик с маркировкой «Архив. 231.M41». Кара заметила его случайно, когда поскользнулась на масляной луже. Ящик был завален обломками, словно его пытались спрятать. Внутри лежали чертежи. Не обычные схемы ремонтных дроидов, а что-то иное — извилистые линии, напоминающие щупальца, переплетённые с рунами, от которых резало глаза. На краю пергамента краснела печать — восьмиконечная звезда.

«Ересь», — прошептала Кара, но curiosity, запретный инстинкт, заставил её спрятать листы под робу. По Имперским законам, даже незнание не спасло бы её от казни за хранение подобного. Но прежде чем она успела понять, что делать, сирена перерыва заглушила мысли. Цех замер — рабочие, сгорбленные над станками, подняли головы. На галерею для надсмотрщиков поднялись фигуры в багровых мантиях. Инквизиция Ордо Геретикус.

Той ночью Кара не вернулась в свою каморку в бараке. Вместо этого она пробиралась через нижние уровни улья, где воздух был густ от испарений, а стены покрыты плесенью. Чертежи жгли ей грудь, словно угли. Она знала, что должна уничтожить их, но... а если это шанс? Шанс выбраться из вечной каторги, доказать свою полезность Империуму? Слепая вера боролась со страхом. В итоге она постучала в ржавую дверь сектора 45-Эпсилон — к старику Грегу, единственному человеку в улье, который умел читать.

Грег, бывший техно-священник, отлучённый за «излишнее любопытство», жил среди груд хлама. Его тело было опутано проводами, заменявшими атрофированные мышцы.
— Ты принесла смерть в эти стены, дитя, — прошипел он, разглядывая чертежи через оптический имплант. — Это схема портала. Малое Врата, ведущие в Имматериум... и обратно. Тот, кто нарисовал это, пытался вызвать их.
— Кого? — дрогнул голос Кары.
— Демонов. Или того, кто сильнее их. — Грег резко схватил её за руку. — Эти бумаги — приманка. Инквизиция уже здесь. Они ищут того, кто впустит тьму в улей. И ты теперь в их списке.

Бежать было некуда. Все выходы из сектора перекрыли за час до рассвета. Кара, прижимаясь к стене в тоннеле вентиляции, слышала, как внизу рычат голоса:
— Освящённые агенты! Предатель среди вас пытался воскресить древнее Зло! Смерть еретикам!
Выстрел. Крик. Ещё выстрел. Она закрыла глаза, пытаясь заглушить звуки расправы. Грег был прав — Инквизиция не разбирается. Они сожгут весь сектор, лишь бы очистить скверну. Но как ересь проникла сюда? Чертежи были старыми... Значит, кто-то хранил их десятилетиями, ждал момента. Или что-то.

Внезапно металл под ней затрясся. Стена вентиляции проломилась, и Кара рухнула вниз, в заброшенный храм Механикус. Алтарь с полуразрушенным знаком Золотого Трона был залит кровью. Посредине, на полу, мерцал нарисованный солярный круг — точь-в-точь как на чертежах. И вокруг него — семь тел в робах рабочих. Их грудные клетки были вывернуты, словно когтями изнутри.

Кара подняла голову, и дыхание застряло в горле. Алтарь, некогда украшенный шестернями из позолоченного адамантиума, теперь представлял собой изуродованную груду металла. Лики машинных святых на стенах были иссечены когтистыми царапинами, а вместо священных масел из разбитых цистерн сочилась чёрная слизь, пахнущая гнилыми зубами. В центре этого кошмара, на пьедестале, где должен был возвышаться образ Омниссии, стояла Она -Фигура в плаще, сотканном из самой тьмы. Капюшон скрывал лицо, но там, где должны были быть глаза, пульсировали два багровых угля. Её плащ шевелился, будто под ним копошились сотни крыс, а из складок ткани струился шёпот — не голос, а тысячи голосов, переплетающихся в единую песнь отчаяния. Каждое слово прожигало разум:
— Ты опоздала, дитя человеческое. Врата уже открыты.
Кара почувствовала, как по её спине побежали мурашки. Воздух сгустился, наполнившись звоном, похожим на бой хрустальных колоколов, но вместо благоговения он вызывал тошноту.

Фигура медленно подняла руку — длинные пальцы, обмотанные цепями с обсидиановыми шипами, — и провела ими по воздуху. Пространство затрещало, как лёд под сапогом. Трещина вспыхнула ядовито-зелёным светом, и Кара закричала, закрывая лицо руками. Но было поздно. Она видела.

Сквозь разлом хлынул вихрь искажённых красок: пурпурные молнии, бирюзовые туманы, тени, извивающиеся как змеи. А затем — Оно. Существо выскользнуло на четвереньках, его суставы выгибались в противоестественных углах. Кожа, покрытая сотнями влажных глаз, мерцала, как масляная плёнка. Рот, рассекающий голову от уха до уха, был усеян крючковатыми зубами, а вместо языка из глотки свисал щупальцеобразный отросток, заканчивающийся жалом.

— Ма-ма-ма-ма, — захихикало создание, глаза вращаясь в разных направлениях. — Сколько веков я ждал этого момента!
Его голос был похож на скрип ржавых шестерён, смешанный с плачем младенца. Кара отползла к стене, цепляясь за обломки алтаря, но демон уже приближался, оставляя за собой следы обугленной плоти. Его глаза вспыхивали, проецируя в её сознание видения: улей, объятый пламенем, трупы, сплетённые в гигантскую мозаику восьмиконечной звезды, а в центре — она сама, с кожей, покрытой рунами, и горящим посохом в руках...

— Спасибо за ключ, — прошипела фигура в плаще, и теперь Кара разглядела, что под капюшоном нет лица — только воронка из чёрных перьев, вращающаяся вокруг бездонной пустоты. — Твоё любопытство стало тем последним гвоздём, что запечатал судьбу этого мира.
Тень растворилась, оставив после себя запах гари и тихий стон, будто кто-то рыдал вдали.

Демон, тем временем, вскочил на алтарь, его когтистые лапы сокрушили остатки священного символа Механикус.
— Неблагодарная ты, смертная, — проворчало существо, глаза внезапно остановившись на Каре. — Мы же подарили тебе истину! Эти чертежи... разве не ты мечтала сбежать от своего жалкого существования?
Один из его глаз отделился от тела, поплыл по воздуху и завис перед её лицом. В зрачке мерцало изображение: она, разрывающая чертежи в цехе... и инквизиторы, врывающиеся в барак. Её казнь на площади Улья, толпа, кричащая «еретик!».
— Но ты выбрала иной путь, — засмеялся демон, ловя глаз обратно, как мячик. — И теперь они всё равно сожгут тебя. Разве это не... иронично?

Кара сглотнула ком в горле. Рука дрожала, сжимая обрывок пергамента с печатью Хаоса — всё, что осталось от чертежей. Она поняла слишком поздно: символы на схеме не просто открывали портал... они были приглашением. Каждая очищенная ею деталь, каждая проверенная гайка за последние шесть лет — всё это вело её сюда. К ритуалу, который начался не сегодня. Его семя было посеяно десятилетия назад, когда первый болт с тайной гравировкой попал в цех №17-Гамма.

— Почему я? — выдохнула она, чувствуя, как слезы смешиваются с грязью на щеках.
Демон наклонился, его дыхание пахло медью и гнилью:
— Потому что ты идеальна. Голодная. Озлобленная. Одинокая.
Его жало коснулось её груди, и Кара вздрогнула — сквозь робу проступила синеватая метка, восьмиконечная звезда, пульсирующая в такт её сердцу.
— Теперь ты часть великой игры, малышка. И финал только начинается...

Где-то вверху рухнула перекрытие, и в храм хлынули крики. Инквизиция приближалась. 

В голове забилась набатом единственная мысль: Бежать! Она рванула с места в сторону полурасрешенного коридора , тьма дверного проема встетила еще прохладой и темнотой. Она бежала, не разбирая пути, пока ноги не подкосил толчок. Пол ушёл из-под ног, и Кара полетела в шахту лифта. Удар. Тьма.
Очнулась она от холода. Вокруг лежали трупы — рабочие, надсмотрщики, инквизитор в доспехах, его лицо искажено ужасом. Всё вокруг было покрыто инеем, хотя в улье никогда не бывало холода. Где-то вдали урчал низкий голос, наполняя воздух обещаниями боли.
— Малышка, ты всё ещё жива? — послышалось сверху. Кара подняла глаза. На обломках перекрытия сидел демон. — Не бойся. Мы здесь, чтобы освободить вас. Сказать правду об Империуме, что бросила вас гнить.
— У... убирайся, — выдохнула Кара, цепляясь за обломок трубы.
— О, героично! — демон прыгнул вниз, обдав её морозным дыханием. — Но твоя душа уже пахнет страхом. И голодом. Ты же хочешь большего, чем эта жизнь?
Его палец, острый как шило, коснулся её лба. Картинки вспыхнули в сознании: она, сильная, ломающая цепи, сжигающая улей...
— Прими дар Тзина!
Кара закричала, отползая. Нет. Она не станет...
— Не станешь? — демон засмеялся. — А что ты сделаешь? Умрёшь? Они всё равно объявят тебя еретиком.
Он был прав. Инквизиция найдёт её — и казнит. Империум не прощает.
— Выбирай: смерть в забвении... или сила.
Кара посмотрела на свои руки, изуродованные трудом. Вдруг боль утихла. Шрамы затянулись перламутровой чешуёй.
— Да! — завыл демон. — Теперь ты наша!

Когда отряд Сестер Боевого Ордена «Пылающая Вера» ворвался в шахту, они нашли лишь ледяную пустыню. И следы когтей, ведущие вглубь улья. На стене, вырезанной синим пламенем, светилась надпись:
«ВСЁ ВО ИМЯ ВЕЛИКОГО ИГИЛЛЯ»
Канонисса перекрестилась.
— Вызывайте Экстерминатус. Эта планета обречена.
Она не заметила, как из тени за ней наблюдали два горящих глаза. Человеческие — но лишь на мгновение. Потом они сменились на змеиные, и тень растворилась, неся с собой новый виток ереси.

Конец.