"Трудно быть богом": прилетят, остановят, спасут?

Пару лет назад в одной из дискуссий по повести "Трудно быть богом" мне предложили фрагмент еще одной из дискуссий по повести, в которой было написано буквально следующее:

первый пришедший в голову вариант, немедленно вызвать помощь и попытаться реанимировать Киру. Возможности медицины Полдня достаточно велики, головной мозг у неё не повреждён, попытка явно имела смысл.

Отрубание рук и ног в средние века это практически тоже убийство, только мучительное. Да и не хотел Румата никого пугать. Он целенаправленно шёл убивать. Даже камеру снял, чтобы раньше времени его не остановили.

Надо сказать, я крепко озадачилась. Меня всегда озадачивает вольное обращение с текстом.

Почему я говорю "вольное"?

Судите сами. Румата не снимал камеру (обруч с камерой), он изначально был без нее, потому что находился в постели. В постели он периодически начинал дремать, не слыша, что говорит любимая девушка, а тут вдруг — явление монахов. Чтобы выяснить, что стряслось, Румате пришлось откинуть одеяло и выбраться из кровати.

Какие тут камеры в обруче? Вы пробовали лежать в постели с обручем на голове?

И, кстати, это не первый случай, когда персонаж оказывается без обруча. Так он снимает его и прикрывает книгой, когда к нему впервые по ходу действия повести приходит Кира:

Это глаз бога, — сказал он. — Пусть закроется... — Он поднял ее на руки. — Это очень грешно, но когда я с тобой, мне не нужен бог.

Обруч Румата снимает и когда отправляется к доне Окане. А никто ему не высказал за это недовольство — ни Александр Васильевич, ни друг Пашка. Никто не сказал: "Да ты спятил, друг?! Ты же вышел из дома. Тут дело не только в наблюдении, а как бы мы тебя вытаскивали, если бы ты без обруча попал в передрягу? Где было бы тебя искать?!"

Вот напомнить, как опасно держать дона Рэбу в руках, сообщить, что все дорогое должно быть на Земле или в сердце, чтобы нельзя было взять в заложники, дядя Саша смог (при этом извиняясь, что лезет в личные дела молодого коллеги), а сказать, чтобы не шлялся без обруча и камеры, не сказал. Может, это уже давно не такое уж и редкое явление среди историков-наблюдателей? Все ведь люди...

Но и это еще не все.

"Остановят... прилетят..."

А прилетят ли?

Совсем недавно на Румату в ходе переворота было совершено нападение. Поскольку обруч был на нем, все прекрасно фиксировалось. В ходе нападения он получил мощный удар копьем (да, я помню, его защита пробита не была, но вообще-то такой удар называется "покушением на убийство"), его топтали ногами, был убит принц — 10-летний ребенок! — сам Румата потерял сознание, в общем, догадаться, что дело плохо, не представляло труда.

Кто-то прилетел на помощь?

Нет.

И это не единственный пример удивительной расслабленности наблюдателей. Нет, не тех 250 человек, среди которых Румата трудится "в поле", а тех, кто принимает наблюдения.

Не верите?

А вы вспомните мысли Руматы о тех "спринтерах", как их назвал недовольный дон Кондор, которые "сорвались".

Первый Стефан Орловский, он же до Капада. Во время публичной пытки восемнадцати эсторских ведьм зарубил судью и двух приставов. Был поднят на копья дворцовой охраной.

Да, тут все произошло очень быстро — среагировать наблюдатели не успели. Но ведь был еще Карл Розенблюм, он же торговец шерстью Пани-Па. Он — горожанин! — поднял крестьянское восстание и взял штурмом два города. Был убит стрелой в затылок. Вот тут вертолет за ним наконец-то прилетел, хотя о реанимации речь не шла. Смертельная рана.

Но, как вы думаете, сколько надо времени, чтобы взять два города? Или чтобы дойти от одного города до другого? Где все это время были те люди, которые должны были остановить это вопиющее безобразие?

Их не было.

Третий пример: Джереми Тафнат — совершил переворот, узурпировал власть и два месяца (2!!!) пытался внедрить Золотой век. Лишь через два месяца его похитила аварийная команда Института.

А где они были раньше — с самого начала, когда переворот только произошел?

Их опять же не было.

Что это — равнодушие?

Да нет, это отсутствие внятной программы действий на случай экстремальных ситуаций — как выручать своих наблюдателей в сложных ситуациях и что делать, если сами наблюдатели "сорвутся". Люди доброго благополучного мира просто не в состоянии до конца понять, с чем будут сталкиваться в мире Средневековья (или, Ренессанса, который ничуть не добрей).

И само наблюдения. А с чего мы взяли, что где-то на базе люди 24 часа в сутки контролируют на мониторах происходящее с наблюдателями?

Наблюдателей на планете 250 человек. Сколько нужно людей на базе, чтобы "вести" их 24 часа в сутки?

А вот наблюдатели на Земле — это далековато. Да, после своей единственной пьянки Румата со стыдом думает: "Хорошие сцены наблюдали сегодня на Земле", но, возможно, ему просто хочется думать, что у него остается такая связь с родной планетой? За ним там наблюдают, он не один.

Но в том-то и дело, что если наблюдатели действительно на Земле — никто не сможет прилететь вовремя, чтобы спасти Киру, да и самого Румату. Это и с базы на планете проблематично. Между Антоном и тем же дядей Сашей три часа лету. А сколько до базы?

И, кстати, помните, как удалось найти Румату?

Нет, я вовсе не про "видно было где он шел", а про то, что передатчик не играл в этом ни малейшей роли. И опять же, не потому, что обруч оставался в доме — это полнейшая чепуха. Находится ли обруч на голове Руматы или под книгой — звук-то писаться должен, так что сообразить, что на дом и Румату совершено нападение, было можно.

Вот только запоздавшая помощь пришла не из-за передатчика. Просто пожар в доме заметил патрульный дирижабль, вот он и пошел на помощь. Если бы он пролетал раньше нападения — Румата имел бы все шансы сгинуть и только потом, разбирая архив записей с передатчиков, наблюдатели смогли бы строить предположения (очень и очень приблизительные), что произошло.

Спросите, а к чему я это веду?

А к тому, что все действия наблюдателей показывают насколько они чужды этому миру. Когда Румата рассуждал, насколько они слабее Ваги в этом мире, он был прав.

Строго говоря, делать им здесь нечего.