Полуночная гостья. 7.18

Вмиг сочувствие в сердце воткнулось отточенным тонким своим острием,

И слезой Виолетты, как благостным ливнем, от туманов очистился мой окоем.

Осуждал я напрасно.

Она просто несчастна.

Прославляют поэтов и им воздают постоянную честь.

Что с того? Разве подлинно место для них в нашем обществе есть?

В этом обществе черством

Место есть только мертвым,

Только мертвым всегда настоящая честь.

– Не смогу я остаться надолго. Дорога в горячке проглотит меня.

Не назвать безусловно прощания точного дня.

Я скажу, не солгу:

Я у дальних дорог в неоплатном долгу.

Но тебе помогу.

Не годится грустить-горевать.

Бесшабашно давай танцевать.

Отзываясь невольно вечерней заре, зазвучала задорная музыка в нас.

Мы послушались песни мятежных мгновений и прытко пустились в пляс.

Виолетта смеялась сквозь тихие слезы, с плеч стряхнула в том танце тоску,

Как смахнула б, легонько тряхнув головою, прядь, прилипшую плотно к виску.

Втанцевавшись вольготно в преддверие серое бархатной тьмы,

Просто на пол попадали мы,

Повалились устало.

– Хорош, как еще не бывало, –

Виолетта сказала.

Темнота подступала,

Неуклюже ступала. 

И руки ненароком вслепую коснулась рука –

Горячей уголька.

Тьма манерно кривлялась, дразня и маня из укромного уголка.

Сиротели голодные губы и ласки искали, весь мир в поцелуях нашли.

Ночь расставила небу на праздничный стол заблестевшие звезд хрустали,

И лениво катилось луны колесо по мостам остывающих крыш,

И кружилась, освоив воздушный вальсок, молодая летучая мышь.

Мы взахлеб любились на полу

И не замечали тьму в ее углу.

Тихо тьма пыталась шелестеть,

Чтоб заставить звезды не блестеть.